Молох войны

Марчук Николай Петрович

– Так вы телефон дадите или нет, товарищ майор?

– Держи, – протянул я телефон тувинцу. – Сам решай, давать мобилу этим двум лоботрясам, или нет.

Пока я просматривал отснятый материал, удаляя неудачные фото, к нашему бронеавтомобилю подскочил «Тигр» комбата.

– Так, бойцы, я сколько раз вам говорил, чтобы вы никогда не брали ничего у чужих людей, особенно подозрительных дядек из ФСБ! – выпрыгнув из салона «Тигра» весело крикнул комбат. – А, ну, отдали мобилу обратно, не дай бог, кто-то из вас тиснет хоть один пост в соцсети, выверну наизнанку!

– Там доступ к соцсетям запаролен, – хмуро буркнул я. – Чего ты такой веселый?

– Ну, так ты же майор

Смирнов, мой талисман, накосячил, а получилось всё, наоборот, в лучшем виде. Как тут не радоваться, командование решило отправить нас в бой. Наконец, дождались! Так, что правду про тебя баяли Смирнов – ты действительно удачу приносишь!

– Стоп, я не понял, а где это я накосячил? – переспросил я.

– Ну, как где? – хитро прищурившись и делано удивившись, вопросом на вопрос, ответил майор Самохвалов. – Сам посуди: левый дрон твои бандосы запустили, зенитчики его сбили, а потом сообща с Барановым выдали за украинский ударный беспилотник. А между прочим, зенитчикам, за то, что они подпустили вражеский дрона так близко влепили люлей, но они на тебя все спихнули, объяснив тем, что это ты их заставил сбивать украинский БПЛА так близко, чтобы вы, товарищи пропагандисты могли снять красивую картинку, а мое непосредственное командование, так возбудилось от того, что тут шныряют чужие дроны, что нас теперь снимают с резерва и, наконец-то, отправляют вперед. Теперь понятно, где ты накосячил? А мне, между прочим, приказано выписать тебе устных звиздюлей, так, что если будут спрашивать, то я на тебя орал, брызжа слюной.

– Договорились. Есть хочешь?

– Хочу. Но хочу горячего и жидкого, а то мне сухпай за три дня осточертел уже.

– Держи, – я отдал Самохвалову свой термос с супом и куском хлеба. – Только термос потом верни, а то это подарок отца.

– Не проблема, в Лопани заберешь. Через двадцать минут выдвигаемся. Твоя задача – на центральной площади Казачий Лопани провести беседу с гражданским населением, батальон берет под контроль железнодорожную станцию и таможенные терминалы в этом селе. Надо наладить контакт с местными. Объясни им, чтобы они ныкались по подвалам и носа наружу не казали, а то получится как в Цуповке – укры начнут по нам работать, а заодно и своих побьют, а нас потом в этом обвинять будут. Сделаешь?

– Договорились, но я хотел еще проход колонны батальона зафиксировать, чтобы на фоне флага и с песнями.

– С песнями? – нахмурился майор. – Это еще зачем?

– Ты не понял, песня будет греметь из репродуктора, никому ничего петь не надо. Твои орлы просто проедут, а мы все это зафиксируем для истории.

– От меня, что надо?

– Дай мне еще одно транспортное средство. Я Баранова, оставлю здесь на «тигре» с экипажем Свистунова, а сам поеду в Лопань, нужна одна единица для прикрытия, все-таки сам понимаешь, надо выглядеть в глазах украинской общественности весомо и авторитетно.

– Одного БТРа хватит? – деловито спросил Самохвалов.

– Конечно.

– Ну тогда вот этот и забирай, – махнул рукой майор в сторону ближайшего БТР-82. – Эй, Птицин! А, ну, вылазь наружу!

Из нутра БТРа появилась голова в шлеме и тот самый боец в внешностью рязанского парня, выбравшись наружу, встав по стойке смирно, бодро отрапортовался.

– Товарищ майор, старший сержант Птицин по вашему приказанию прибыл.

– Сержант, вместе с экипажем и БТРом поступаешь под начало к майору Смирнову, будешь прикрывать его команду. Слушать его, как меня, но если он вас будет втягивать в откровенную авантюру, типа, поехали, захватим в плен Зеленского, то сразу же мне с докладом. Понял?

– Так точно, товарищ майор.

– Свободен.

– Спасибо за суп и за твой косяк с дроном, – пожал мне руку Самохвалов, – удачно все сложилось, хоть поработаем чуть-чуть, а то вот так бы тут и проторчали, а к вечеру, завернули бы назад.

– С чего бы это? – удивился я такому выводу.

– Ну, так понятно же, что уже сегодня к обеду, край к вечеру, Харьков будет наш. Как только выйдем на окраины этого города, так местные сразу же сбросят ярмо нациков и вывесят российские флаги на каждом балконе, а русские песни будут литься из каждого окна. Завтра будем Харьковскую область называть – Харьковская Народная Республика. Обидно было бы не поучаствовать во всем этом. Так, что фартовый ты тип, майор, повезло мне с тобой, хоть успею поучаствовать в реальном деле.

– Ну-ну, – скептически хмыкнул я, когда майор умчался на своем «Тигре» в хвост колонне.

В нашей, да и не только в нашей бригаде, думаю во всех воинских подразделениях, которые были задействованы в специальной военной операции на Украине бытовало стойкое мнение, что эта компания закончится за считанные недели. Блицкриг, мать его так! Вроде, кто, знал, кого-то, у которого был зять в генштабе, который своими глазами видел секретный формуляр, подписанный лично главнокомандующим, что к 9 мая этого года операция должна быть полностью завершена. Нам надо только зайти на Украину и ВСУшники сразу же сдадутся в плен, украинские мирные жители выбегут навстречу нашей военной технике как в 1943 году и будут забрасывать броню живыми цветами, плакать от радости и целовать в засос смущенных таким вниманием вояк. Хорошо было бы, но весь мой опыт подсказывал, что вместо цветов и поцелуев мы получим выстрелы и гранаты в нашу сторону. Ладно, поживем, посмотрим, может я и ошибаюсь.

– Птицин! – позвал я командира БТРа.

– Вызывали, товарищ майор? – показалась голова старшего сержанта из люка.

– Видел, где дрон упал?

– Так точно!

– Сможете из пушки их достать, надо похоронить обломки дрона, а особенно тротиловую шашку и детонатором надо утопить, а то негоже её просто так оставлять.

– Конечно, сможем, – браво доложил старший сержант. – У меня знаете какой стрелок меткий. Белку в глаз бьет!

– Ну, тогда выполняй, только сперва вот эту камеру закрепи на башне, так чтобы объектив смотрел по курсу стрельбы орудия. Там болтовой крепёж на зажимах. Справишься?

– Легко, на недавних учениях, на наш БТР уже вешали камеры, я знаю, как это делать.

– Совсем хорошо, тогда вот тебе еще одна камера, закрепишь ей на носу бронетранспортера, с правой стороны, чтобы была видно правая обочина дороги. У вас десять минут на всё про всё. Потом следуете за нами, у тебя сколько бойцов?

– Нас всего четверо: я, мехвод – Пашка, стрелок – Юрка и Чингис.

– Чингис – это тувинец?

– Так точно.

– Позывной или реальное имя?

– Реальное имя. Чингис Андреевич Монгуш. Второй год на трехлетнем контракте. Пулеметчик, еще за ним закреплен РПГ-7.

Вообще в БТР-82 должно быть три члена экипажа и семь десантников. А тут получается экипаж есть: водила, стрелок и командир машины, а десанты нет, вернее он есть, но представлен всего один бойцом, пусть и вооруженный одновременно пулеметом и гранатомётом. И это проблем не конкретного бронетранспортёра, а всей группировки российских войск, участвующих в вооруженном конфликте с Украиной. По бумагам численность войск одна, а по факту другая, намного меньше. Проблема в том, что за «ленточку» приказано брать только контрактников, солдат срочной службы брать нельзя. Вот и получается, что бой пойдут не семь десантников, а всего один.