Молот богов. Led Zeppelin
Шрифт:
Между тем, бригада операторов собиралась продолжать съемки. Они по каким-то причинам не смогли снять всю “Whole Lotta Love”, но никак не могли убедить Джона Пола Джонса одеть ту же самую майку всего на три дня.
В последнюю нью-йоркскую ночь Лед Зеппелин была ограблена на 200000 долларов. Приехав в отель “Drake”, Ричард Коул и адвокат Стив Вейс поместили точно не посчитанную сумму денег (там примерно было от 180 до 203 тысяч долларов). Группа всегда возила с собой большие суммы наличности «на случай, если нужно будет купить гитару посреди ночи». По окончании гастролей, на руках находилось даже больше денег, чтобы заплатить за самолет и бригаде, снимавшей фильм.
«Я отправился к сейфу в 2 или 3 часа ночи после одного из концертов», — говорит Ричард Коул, — «чтобы достать деньги для покупки гитары для Джимми. Деньги были на месте. Затем мы целый день спали. Потом, в день последнего концерта я опять пошел за деньгами, чтобы рассчитаться в Гардене (мы уже собирались сесть по машинам). Я открыл сейф, а там не было ни хуя. Денег не было, остались только паспорта. Я, бля, аж зарычал от злости».
Коул ничего не сказал музыкантам, которые уже подготовились
В “Maddison Square Garden” группа отправилась не имея не малейшего представления об ограблении. Нью-Йоркские концерты не могли принести много денег, так как большая их часть планировалась на оплату и проживание команды киношников. “Dazed and Confused” теперь продолжалась более получаса. Джимми опять использовал скрипичный смычок для воспроизведения странных посвистов и кибернетического предсмертного грохота, прежде, чем перейти к от туманных звуков к яркому джему “Route 66” с воплями Роберта (“Oh, suck it!), завершавшегося имитацией оргазма. Во время исполнения “No Quarter” за сценой царил какой-то испуг. Что-то здесь не так! Куда-то исчез вездесущий Коул, а Питер Грант что-то жарко доказывал Ахмету Эстергану. Во время соло Бонзо, когда тройка музыкантов покинула сцену, то им сообщили о грабеже. Казалось, что музыканты даже и не огорчились. Джимми Пейдж сказал позже: «Мы достигли такого уровня, что не заботились о мелочах».
На сцене играл Бонзо, выбивая свои сокрушительные ритмы, ударяя по барабанам руками и создавая поразительные интонации с дробными педальными эффектами. Он исполнял небольшие блюзовые мелодии, лупил по тарелкам и большому 38 дюймовому симфоническому гонгу. За кулисами ему сообщили о грабеже: Бонзо рассвирепел и превратился в Зверя. По возвращении в отель музыкантов допросило ФБР. Ограбление оставалось загадкой. Официально Коул был оправдан, но все еще находился под подозрением. Либо у кого-то был дубликат ключа, либо деньги взял Коул. (А один рабочий гостиницы исчез после увольнения, но деньги так никогда и не нашлись). На следующее утро во многих газетах появились сообщения о происшествии и отель подвергся осаде прессой. Питер Грант сильно избил фотографа из “New York Post”, был арестован и обвинен в физическом насилии. Дэнни решил организовать пресс-конференцию, но никто из группы не пожелал в ней участвовать. Сильнее всех расстроился Бонзо — никто еще не видел его таким. «Если бы мы провели пресс-конференцию», — пробормотал он, — «у нас бы вообще не осталось выхода. Таким шагом мы бы показали свое беспокойство, а они бы решили, что мы беспокоимся только о деньгах. Если бы мы сказали, что не заботимся о деньгах, они бы подумали, что мы слишком богаты. Поэтому и не следовало говорить с прессой». Однако пресс-конференция все же состоялась, а Питер Грант ответил на вопросы журналистов. Ян Ходенфилд из “Post” поинтересовался — не была ли эта акция обыкновенным трюком. Казалось, Питер Грант был готов проглотить Ходенфилда. Задали вопрос — почему группа возила с собой так много наличных денег. Грант ответил, что нужно было платить арендную плату за самолет. Спросили и насчет страхования. Выяснилось, что никакой страховки не было. Ненавидят ли теперь Цеппелины Америку? Грант возразил: «Нет, мы обожаем Америку!» Лед Зеппелин возвратилась домой на следующий день. Когда семья Джимми увидела в каком плачевном состоянии находился гитарист — истощенный, невыспавшийся, похудевший, нервный — они попытались отправить его на отдых в санаторий. Джимми сказал журналисту, что годится лишь для психлечебницы или монастыря. «Я думал — какого черта я этим занимаюсь? Я был похож на бак с адреналином, где забыли закрыть кран. Во время концертов для такого множества людей слишком много энергии было потрачено. Я чувствовал себя закупоренным кипящим чайником. 5 суток безостановочных скачек. Не думаю, что такая гонка повлияла на качество игры. Я покидал сцену, чувствуя, что поток адреналина продолжает извергаться. И ничего не мог с этим поделать. Я понимал, что нужно отправиться куда-нибудь, где находится палата, обитая войлоком и где можно немного отключиться и побуянить вволю. Я серьезно задумывался о таком шаге».
Музыканты опять разъехались по домам. В сентябре Роберта назвали певцом № 1 по опросу читателей “Melody Maker”. На следующий месяц киношники Джо Массо начали снимать музыкантов в домашней обстановке. Этот отснятый материал будет смонтирован с предыдущими кусками, сделанными во время гастролей для усиления символического эффекта группы. Джимми был снят, играющим на гитаре на берегах озера Лох-Несс в Болескине. Сделали многократную повторную съемку момента, когда Пейдж взбирается на вершину скалы. Там во время полнолуния, Джимми трансформируется в Старого Человека Горы, держа в руках фонарь Отшельника. Роберта сняли на его ферме в Уэльсе и в Raglan Castle, где он сыграл обычного кельтского героя мифов, с неестественным позированием и ухватками средневекового простолюдина. Роль Бонзо оказалась более прямолинейной. Сняли его ферму, быков — победителей выставок, солидную коллекцию автомобилей и поездки в паб на кружку-другую пива. Джонс был показан в домашней обстановке в родном Сассексе, читающим дочерям «Джек и Фасоль». Одетый как привидение, он играл на огромном органе, скакал на лошади по ночному Сассексу. Наконец Джонсу все надоело и он указал бригаде на дверь. Питер Грант и Ричард Коул представали в фильме в образе гангстеров 20-х годов, достающих пулеметы из родстера и обстреливающие дом. На изображение позднее наложат соответствующую музыку. Группа же сомневалась по поводу фильма. Финансирование этого проекта обошлось Гранту в фантастическую сумму. Он называл уже почти готовый фильм «плохой, чрезмерно дорогой любительской съемкой». В конце года Цеппелины просмотрели отдельные куски фильма и поняли, насколько посредственно, заурядно они выглядят, особенно в заключительной части концертов. И группа решила позабыть о фильме навсегда.
Джимми Пейдж между тем вернулся к работе. Начались репетиции нового альбома. Планировалось создать двойную пластинку с 6-ю или 7-ю новыми песнями на фоне вещей, произведенных еще в Bron-Yr-Aur. Помимо этого к Джимми приставал еще Кеннет Энгер, который упрашивал Пейджа дать несколько мелодий к фильму “Lucifer Rising”. Музыка создавалась медленно: появлялись холодные, звонкие, искусственные мелодии и заклинания, наложенные друг на друга. Джимми часто задавали вопросы о его отношении к оккультизму. Однажды его спросили — какое историческое лицо он бы хотел повстречать. Он ответил, что хотел бы встретить Макиавелли, автора «Государя». «Это был гений зла», — сказал Пейдж. «… Но если вы изучаете, как и я сверхъестественное, то не сможете проигнорировать зло. У меня много книг, посвященных этому вопросу, я посещал спиритические сеансы. И хочу продолжить изучение данного вопроса.
Магия очень важна, если люди занимаются ею. Считаю, что Алистер Кроули злободневен и сегодня. Мы еще ищем правду: поиски продолжаются». Тогда же у Джимми спросили о его отношении к женщинам. Его ответ был достаточно откровенен: «Кроули был невысокого мнения о женщинах. Думаю, что он был прав».
Пейдж говорил и о смеси экзальтации и дурного предзнаменования. «Сейчас я знаю свою музыкальную направленность», — сказал он в конце 1973 года, — «и я воплощу ее в жизнь, так как являюсь кладезем великой силы». Продолжил Пейдж о том, что идет наперекор времени, и что чувства его замыкаются на самом себе. Относительно будущего группы Пейдж философски заметил: «Мы будем вместе до тех пор, пока один из нас не выйдет из игры».
Глава восьмая: Ангел со сломанным крылом
Техника ничего не значит. Я полагаюсь на эмоции.
5-летний контракт Лед Зеппелин с “Atlantic Records” истек в конце 1973 года и его возобновление обошлось для фирмы значительно дороже. После целой ночи переговоров между Питером Грантом и Ахметом Эстерганом, обычно уравновешенный сын турецкого дипломата, вышел из комнаты, пошатываясь и бормоча: «Питер, ты меня разоришь». В январе 1974 года, эти двое организовали пресс конференцию в Лондоне с тем, чтобы назвать имя фирмы, получившей очередной контракт с группой. Большинство гигантов, например Rolling Stones, вели свои дела сумбурно. Но Питер Грант грамотно спланировал кампанию, постоянно подыскивая новые таланты. Бескрайние капиталы Лед Зеппелин уходили из бездонного кувшина с золотом, оседая где-то на американском среднем западе. Кто же еще выйдет из недр Лед Зеппелин? Мэгги Белл, выступавшая соло (конечно же под руководством Гранта), уже выпустила пластинку (в 2-х песнях записывался Джимми). Вперед выдвинулась новая группа Bad Company с Полом Роджерсом — отличным молодым вокалистом из группы Free, а также гитаристом Миком Ральфом из Mott the Hoople. Bad Company играла сжатый и емкий хард-рок. Грант был убежден, что они станут великими. Джимми и Роберт были рады продвижению Роя Харпера и Pretty Things, которая была одной из главных ритм-н-блюзовых групп начала 60-х годов (вместе со Stones и Yardbirds). Группа управлялась Филом Мэем, который изменил состав ее участников. Роберт очень радовался за Pretties. «Мы собираемся работать с людьми, которых отлично знаем и любим», — сказал Роберт. «Это шанс для людей, которых мы обожаем и которым хотим помочь … людям вроде Роя Харпера. Он великолепен и его пластинки еще не вышли в Штатах. Еще лишь предстоит открыть гениального человека, поджегшего беседку в “Blackpool Cricket Ground” … Рой не радуется приближению своей славы и известности». Харпер поставил столько странных предварительных условий, что так никогда и не стал суперзвездой.
В Нью-Йорке Дэнни Голдбергу позвонили с просьбой явиться к Питеру Гранту в Англию. Молодой публицист сел в самолет, а в Хитроу его ожидала машина, которая и доставила журналиста в окруженное рвом поместье Гранта в Суррее. Дэнни пригласили в спальню, где в огромной кровати его ожидал Грант, одетый в длинную ночную рубашку и колпак. «Ты понравился Джимми», — сказал Питер: он любил шокировать людей. Далее он объявил, что новый статус группы требует присутствия «посла» в Америке и поинтересовался — заинтересован ли Дэнни в такой работе. Дэнни обещал подумать. Возвращаясь в Нью-Йорк молодой человек терзался сомнениями. «Я не знал что и предпринять», — говорит он. Вышло так. Друзья, вроде Лайзы Робинсон, сказали: «Конечно, работай. Ведь это крупнейшая группа в мире». Другие заметили, что трудно будет сработаться со Стивом Вейсом — адвокатом Цеппелинов. Но Голдберг принял предложение Гранта и был утвержден в качестве вице-президента компании Гранта — “Culderstead Ltd.”, расположенной на верхнем этаже Newsweek Tower на Маддисон Авеню Нью-Йорка. В Лондоне новый работник открыл магазин на Кингз Роуд в Челси.
Запись 6-го альбома Лед Зеппелин началась еще в ноябре 1973 года на передвижной студии, принадлежавшей Ронни Лэйну в Хэдли Грандж. (Ронни Лэйн — бас гитарист группы Faces). Но из-за болезни Джона Пола Джонса все сейшены были отложены до начала нового года. Джимми и Бонзо создали гитарные и барабанные партии в неясном восточном ключе. Песня буквально выросла из «сырого» соло на гитаре “Daneelectro”. Песня являлась третьей по счету в серии гармоничных гитарных соло. Первой была “Stairway To Heaven”, второй “The Song Remains The Same”. Сейшены возобновились в феврале 1974 года и опять при помощи студии Ронни Лэйна. С эпической странствующей лирикой Роберта («О, отец четырех ветров, наполни мои паруса …») и вариациями Пейджа — Бонзо, мелодия превратилась в “Kashmir”, дополненная дравидийскими гитарными прелестями. В качестве переходов использовался синтезированный арабский оркестр Джонса. Монументальная и мелодраматичная “Kashmir” стала следующим основным направлением тематики Лед Зеппелин. Но ее колдовство («Разреши мне взять тебя туда …») являлось только риторикой. Вразумительного ответа — кто и когда бывал в Кашмире — не последовало.