Молот Тора
Шрифт:
Я умею заводить знакомства с приятными людьми.
Глава 17
К нашему прибытию форт Детройт простоял уже сотню лет, но всего лишь последнее пятилетие над ним развевался американский флаг. Основанный французами опорный торговый порт позже отвоевали британцы, но им тоже пришлось сдать его в конце американской Войны за независимость, и теперь наша крепость высилась на обрывистом высоком берегу короткой и широкой реки Детройт, соединявшей озера Эри и Сент-Клэр. Новое укрепление, вмещавшее около тысячи человек и три сотни домов, расположилось за двенадцатифутовым
Несмотря на политические разногласия, на реке шла оживленная торговля. Экономика Детройта основывалась на пушнине и сельском хозяйстве с норманнскими, оставшимися в наследство от французов, фермерскими усадьбами, раскинувшимися на двадцать миль как по американскому, так и по канадскому берегам.
— Это смешанный городок, — поведал нам Джек Вудкок, шкипер нашего судна. — Тут можно встретить потомков французов, которые обосновались здесь почти так же давно, как индейцы, и проделали львиную долю работы по освоению этих берегов. Шотландцы заправляют пушной торговлей. Американский гарнизон набран в основном из переселенцев, не годных ни к каким другим занятиям. И есть еще принявшие христианство индейцы, племена, живущие за счет торговли, темнокожие слуги и свободные поселенцы, а за рекой копошатся британцы, поджидая удобного случая, чтобы отвоевать крепость обратно.
— Понятно, каждому лестно приобщиться к славным достижениям Соединенных Штатов!
— Французов, как и нас, здесь даже меньше, чем британцев. Они собрались в Сент-Клэре. Детройт уже потерял половину своего населения.
Под обширными небесами раскинулась обширная равнина речной долины, щедро заливаемая ярким апрельским солнцем. Красиво смотрелись высившиеся повсюду ветряные мельницы, их лопасти лениво поворачивались на фоне гонимых ветрами весенних облачков.
— Эта равнинная земля похожа на блин, здесь нет речных быстрин для получения водной энергии, — пояснил наш капитан. — Мы похожи на скопище чертовски деловитых голландцев.
Снаружи под стенами теснились конусообразные, обтянутые корой и шкурами вигвамы и односкатные навесы, используемые согнанными с насиженных мест индейцами, которые старались держаться поближе к форту. Наше судно причалило к длинной деревянной пристани у подножия обрывистого берега, где бродили вороны, а кружащие низко чайки высматривали рассыпанные на земле семена и зерна. У причала толпились ряды привязанных шлюпов, каноэ, плоскодонок и барж, и ведущие на берег мостки скрипели и стонали под топочущими сапогами и перекатываемыми бочками. Местное общение проходило на смеси английского, французского и алгонкинского языков.
— Мы не прошли еще и полпути до знака молота, — с удивлением сказал Магнус, сверяясь с купленными им в Нью-Йорке картами.
— Будет быстрее и легче, если нам удастся продолжить путешествие по воде, — сказал я. — Мы предъявим командиру гарнизона рекомендательное письмо Джефферсона и попросим военный транспорт до Гранд-Портиджа. В конце концов, нас послало сюда американское правительство.
От пристани к воротам форта вел грязный пандус, сколоченный из толстых распиленных бревен. Нескончаемым потоком, как вереницы муравьев, жители сновали вверх-вниз, не только перетаскивая товары с кораблей и каноэ и обратно, но и доставляя в городок свежую воду. По словам Вудкока, колодцы стали слишком грязными из-за городской канализации.
Три четверти местных жителей походили либо на французов, либо на индейцев. Лица первых, обрамленные длинными темными волосами, побронзовели от загара, почти как у местных туземцев. Французы носили подпоясанные рубахи и штаны из оленьей кожи, дополняя наряд шейными платками и головными уборами в виде ярко-красных шапок или простых узких повязок. Эти люди излучали радостное оживление, напомнившее мне, хотя и отдаленно, суету парижских улиц. В отличие от них индейцы стояли или сидели, закутавшись в одеяла, и с вялым, безропотным любопытством наблюдали за лихорадочной деятельностью пришельцев. Они оказались беженцами в своей собственной стране.
— Сюда стекаются только пьяницы да больные, — сказал капитан. — Остерегайтесь подхвативших всякую заразу скво.
— Невелико искушение, — сказал я, глянув на приземистых и грязных индианок.
— Не зарекайтесь, вот проживете здесь с полгода, тогда посмотрим, как вы запоете.
В крепости теснились побеленные бревенчатые дома, а в центре возвышалась большая католическая церковь.
— Штабные живут в той стороне, — сказал Вудкок, сопроводив слова указующим жестом. — Я обычно останавливаюсь в таверне.
Он скрылся в лачуге, явно пользующейся наибольшей популярностью.
Три сотни недисциплинированных солдат служили под руководством западного командования сухопутными войсками.
Штаб разместился в прочном, сложенном из бруса здании, которое поблескивало мелкими рифлеными стеклами, вставленными в сложную рамочную конструкцию. О его служебном назначении свидетельствовал флагшток со звездно-полосатым флагом. В дверях не было никакой охраны, поэтому мы без приглашения прошли в небольшую приемную, где седой сержант мрачного вида горбился над объемистым гроссбухом. Мы поинтересовались, на месте ли Самуэль Стоун, здешний начальник, к которому нам посоветовал обратиться Льюис.
— Полковник опять на кладбище, — не слишком внятно и задумчиво пробурчал сержант сквозь жесткую щетку седых усов, покачивая испачканным в чернилах гусиным пером, как дротиком, словно размышлял, куда же лучше направить сие орудие.
Ему изрядно не хватало военной выправки Мериветера Льюиса, и он так косил глазом на бухгалтерскую книгу, будто впервые в жизни видел буквы и цифры. Наконец он нацарапал там какое-то имя.
— А что, у вас здесь свирепствует эпидемия?
— Нет, очередная перестрелка. Нашим орлам не с кем воевать, вот они и постреливают друг в друга. Полковник как раз запретил дуэли, но как только он соберется наказать за них провинившихся, так половина уже мертва, а вторая половина покалечена или зализывает раны. Кроме того, он и сам задира не промах. Говорит, что драки поддерживают боевой дух.
— Черт побери! И каковы же ваши потери?
— Пока полдюжины. Да это пустяки, мы потеряли гораздо больше, если считать всех утопленников, жертв малярии, чахотки, заразных скво, скверной воды и враждебных вылазок индейцев. По мне, так лучше умереть как герою, от ран на поединке, чем от дизентерийного кровавого поноса.
— Мы прибыли сюда по заданию президента Джефферсона, — произнес я тоном, который, по моему мнению, выражал всю серьезность задания и мое собственное важное положение. — Скоро ли вернется полковник?