Моложе с каждым годом. Как дожить до 100 лет бодрым, здоровым и счастливым
Шрифт:
Так что же произошло тогда у огня? Почему человек способен испытать такое глубокое единение с другим? Как может кто-то, сидящий рядом с вами у костра – или за столом, настолько сильно воздействовать на ваши эмоции, заставлять вас испытывать страсть и гнев, смеяться и плакать? Такое наверняка случалось с вами. Всем известно, что друзья, родные, просто собеседники или артисты – и точно так же, зрители и слушатели – могут проделать с вами такой трюк. Как это происходит?
Объяснение в конечном итоге оказывается очень простым и вполне физиологическим. Все это возможно благодаря лимбической системе. Из-за нее мы не можем быть эмоционально изолированы. Говоря совсем просто, мы дополняем друг друга. Причем и в плохом, и в хорошем смысле, но в любом случае мы не можем существовать в одиночку. Эта часть жизни настолько волшебна, что заглядывать за ширму кажется почти святотатством. Но на самом
Лимбическая система получает информацию из окружающего мира и создает эмоции на ее основе. При каждой встрече с другим человеком мы улавливаем сотни разнообразных сигналов: язык жестов и позы, тон голоса, мимику, которая придает особый смысл произносимым фразам, взгляды, сами по себе представляющие целый мир. С нейрологической точки зрения человек – существо визуальное. Зрительные центры нашего головного мозга очень сильно развиты, несмотря на то, что острота нашего зрения весьма посредственна по меркам животного мира. Зачем же нужны такие сложные структуры, если обрабатывать приходится довольно слабые сигналы? И что мы вообще видим, когда смотрим вокруг?
Оказывается, для визуального восприятия деревьев, скал или даже добычи на охоте нам не требуется подключать значительные ресурсы. Больше всего нервных цепей включается в действие именно тогда, когда мы смотрим на других людей, особенно на их лица. Стандартная визуальная информация – например, на какой высоте находится дверная ручка или с какой скоростью летит мяч при подаче – отправляется в немногочисленные и относительно небольшие области мозга. Однако стоит вам посмотреть на другого человека, а особенно на его лицо, в процесс обработки информации тут же включаются новые области. Это можно увидеть на экране томографа. Происходит словно одновременное включение мощной иллюминации в ночное время: при сканировании мгновенно «освещаются» протяженные участки коры больших полушарий, причем совершенно не те, что работают при наблюдении за окружающим пейзажем. Вся эта мощь направлена на улавливание и интерпретацию любых нюансов выражения лица собеседника.
Увы, этого не происходит у аутичных детей, а также (хотя и в меньшей степени) у тех, кто лишен нормальной человеческой заботы и общения, и у пациентов с тяжелой депрессией. Лица людей, даже близких, регистрируются их мозгом в стандартной зрительной зоне; в наиболее критических случаях лимбическая составляющая оказывается не больше, чем при взгляде на дорожный знак.
Мы в первую очередь визуальные существа, но зрительная информация обязательно дополняется и мощным потоком слуховых, осязательных, обонятельных и температурных ощущений, сигналов от мириадов сенсоров, как внешних, так и внутренних, которые наводняют лимбическую систему сведениями о том, что происходит вне и внутри нас. Каждый такой сигнал получает от лимбической системы крошечный химический ярлычок, единичную эмоцию. Пока не найдено ни одного сигнала, который не получал бы специфической эмоциональной окраски.
И как же мозг может осмыслить весь этот огромный бушующий океан информации? Решение оказывается гениально простым. Мозг составляет карты. Причем картируется абсолютно все, тысячи карт составляются каждую секунду. Физиологические, социальные и интеллектуальные карты направляются внутрь, эмоциональные – наружу. Мы управляем собственным миром и собственной жизнью при помощи таких эмоциональных карт.
Сенсорные карты поставляются «снизу», из физического мозга. Это карты температуры окружающей среды, кожных контактов, зрительной и слуховой информации, химического состава крови, положения в пространстве и степени сокращения мышц, функционирования кишечника, наполнения мочевого пузыря, выделения слюны – и еще тысячи и тысячи прочих, отражающих отдельные физиологические функции и явления.
А от высшего, мыслящего мозга вниз спускаются тысячи социальных карт. Эти карты – продукт того отдела центральной нервной системы, который отвечает за наши чисто человеческие особенности. Каково ваше место в стае, кто обеспечивает вам пропитание и защиту, кому можно доверять, а кому нельзя, кому вы нравитесь и кто нравится вам, что чувствуют остальные члены группы, что они думают и что делают… Каждую секунду ваш мозг производит сложнейший социальный анализ.
Каждая такая карта, физиологическая или социальная, также приобретает свой химический, иначе говоря – эмоциональный, ярлык. Все они вносят свой вклад в общую биохимию лимбической системы, добавляя по каплям серотонин, эндорфин или адреналин, то есть крупицы разнообразных эмоциональных состояний – расслабления, гнева, тревоги, любви, восторга, страха или оптимизма. Часть вашей карты в настоящий момент имеет отношение к прочтению этой страницы, но это лишь небольшая часть. Где вы сейчас – в уютном кресле или в пригородном поезде? Вы занимались зарядкой сегодня утром или вчера засиделись допоздна? Вы получили повышение по службе или вас выгнали с работы? Вам не жмет ремень? Вам не хочется в туалет? Чувствуете ли вы ветерок, обдувающий вам лоб? Если вы ненадолго задумаетесь обо всем потоке эмоций, из которых в данный момент складывается ваше настроение, а потом еще осознаете, что существует огромный массив данных, которые даже не получают сознательной обработки (например, данные о составе плазмы крови), вы получите некоторое представление о том, что значит для вас ваша лимбическая система. Сейчас вы сидите и читаете книгу, и все отдельные эмоциональные карты данного момента вашей жизни сливаются в единую, сложнейшую и мастерски исполненную картину. Причем через несколько секунд или через несколько минут она обязательно изменится хотя бы слегка, потому что неизбежно изменится хоть что-то в вашем сложнейшем внутреннем и внешнем мире; ваш мозг составит тысячи новых, дополнительных карт, которые вольются в общий биохимический коктейль эмоций и изменят ваше настроение.
Наше поведение в значительной степени (хотя и не полностью) определяется системой автоматических нейробиохимических цепных реакций, и наоборот. Наше поведение также запускает определенные автоматические нейробиохимические процессы, которые могут видоизменяться под влиянием личного опыта и наследственности, однако в основе своей остаются мощными и непобедимыми.
Танец жизни
Остался один последний шаг: современная жизнь. Давайте пропустим сто миллионов лет медленной эволюции мозга млекопитающих и перейдем сразу к нам с вами. Примерно два миллиона лет назад мы начали постепенно отдаляться от природы и обгонять эволюцию. Наш головной мозг внезапно стал втрое больше. Создав совершенно новую, мыслящую, анализирующую, социальную, лингвистическую структуру – неокортекс, мыслящий мозг. Физический мозг общается на языке ощущений и движений; эмоциональный – на языке чувств и настроений. Мыслящий мозг, наше сознание, использует язык… языка.
Неожиданно в дополнение к составленным нашим собственным мозгом картам окружающей среды нам стали доступны и карты других людей. На самых ранних этапах человеческой коммуникации приоритет получили групповые виды деятельности – охота, собирательство, обмен знаниями и обучение. Быть частью стаи было хорошо, но стать частью племени, имея возможность общаться по-настоящему, оказалось просто превосходно: научившись общаться, человек стал иметь больше пищи, эффективнее охотиться, изобрел орудия труда, одежду, строительство и совместное воспитание детей. За два миллиона лет человечество распространилось по всем климатическим зонам. Этот эволюционный прорыв был обеспечен появлением языка и противопоставления большого пальца, но он смог произойти лишь потому, что мы уже знали, как любить и как принадлежать друг другу. Конечно, очень скоро человек научился обманывать, красть, строить коварные планы, но не эти темные стороны были первичной движущей силой. На первом месте всегда стояла взаимопомощь, любовь и забота о ближнем.
Теперь, обретя все три важнейшие части мозга, мы смогли вырваться из круга эволюции и вступить в ту жизнь, которую имеем сейчас. Мы получили свободу мысли и действия. Наконец-то, как может вам показаться, получили возможность вести исключительно рассудочное существование. Однако это не совсем так, поскольку ничего в природе не пропадает понапрасну. Не забывайте о том, что основополагающие биологические структуры не изменились. Мы просто узнали, как можно по-новому регулировать и использовать потоки поступающей информации. Сознание получило контроль над более древними отделами мозга, однако они сохранили ответственность за значительную часть наших действий и нашей сущности.
Мы одновременно низшие животные, млекопитающие и люди. И три части нашего мозга теснейшим образом переплетены между собой. Для лимбической системы это означает, что сознательные мысли и действия поставляют ей огромное количество новой информации. Мысли и эмоции – словно партнеры в вечном танце жизни, танце, который невозможно исполнять в одиночку. В этом танце ведет то один, то другой. Однако исследования показывают, что все же, как правило, лидерство остается за эмоциями. А наш интеллект, который мы обычно так высоко превозносим (и которому обычно так слепо доверяем), частенько оказывается в положении ведомого. Может быть, все и «должно» быть наоборот, но пока мы имеем то, что имеем. При этом реальная ситуация осложняется присутствием третьего «танцора» – нашей физиологии, которая делит лидерство с эмоциональной сферой.