Момент бури (сборник)
Шрифт:
Виктор очнулся и потер ушибленную голову.
— Капитан, — жалобно взмолился он, — может, вернемся на «Индевер»?
— Виктор прав. — Эйджи развел руками. — Прямо какой-то заколдованный корабль!
— И вы так легко от него отказываетесь? — осведомился Барнетт.
Эйджи неловко поежился и кивнул.
— Откуда мы знаем, — заговорил он, пряча глаза от Барнетта, — что он еще выкинет? Слишком рискованно, капитан.
— «Рискованно»… — передразнил Барнетт. — Вы хоть соображаете, от чего отказываетесь?
— Боюсь, мы не сумеем оценить все это, поскольку трупы не умеют восхищаться, — не унимался Эйджи, а Виктор усиленно закивал.
— Все, хватит болтать! — отрезал Барнетт. — Корабль мы не оставим! Только не будем ни к чему прикасаться, пока не достигнем безопасного места. Ясно? За дело!
Эйджи хотел было заикнуться про комнаты, самопроизвольно превращающиеся в гидравлические прессы, но, перехватив грозный взгляд Барнетта, счел за благо не спорить.
— Ты разметил приборную панель? — уже спокойно спросил Барнетт.
— Осталось совсем немного, — отозвался старый пилот.
— Хорошо. Ни к чему другому не прикасайся. Пока мы ничего не трогаем, нам ничто не грозит.
Капитан вытер потный лоб, прислонился к стене и расстегнул куртку.
В тот же миг из отверстий в стене выскочили два стальных крюка и кольцом сомкнулись вокруг его поясницы. Барнетт рванулся что было сил, но кольцо не поддалось. Послышалось странное пощелкивание, и из стены выползло тонкое проволочное щупальце. Оно ощупало куртку Барнетта, словно оценивая качество ткани, удовлетворенно хмыкнуло, как показалось капитану, и исчезло в стене.
Эйджи и Виктор оцепенели, раскрыв рты.
— Выключите эту штуку, — прохрипел Барнетт.
Эйджи бросился к пульту. В ту же секунду из стены высунулась стальная рука, в которой поблескивало трехдюймовое лезвие.
— Уберите его! — истошно завопил Барнетт.
Виктор, сбросив оцепенение, хотел было схватить зловещую руку, но та резко вывернулась и отшвырнула его в противоположный угол. Затем с хирургической виртуозностью рука искусно раскроила лезвием куртку Барнетта сверху донизу и преспокойнейшим образом возвратилась в стену.
Эйджи лихорадочно нажимал на рычаги и кнопки: жужжали генераторы, закрывались и открывались люки и вентиляторы, включались и выключались двигатели, зажигалось и гасло освещение, но кольцо, пленившее капитана, не разжималось.
Снова появилось тонкое щупальце. Дотронулось до рубашки Барнетта и на мгновение замерло, словно в нерешительности. Внутренний механизм тревожно заурчал. Щупальце еще раз прикоснулось к рубашке и вновь неуверенно зависло.
— Я ничего не могу сделать! — завопил Эйджи. — Это автомат!
Щупальце скрылось в стене,
Лезвие даже не дрогнуло. Оно уверенно разрезало рубашку и исчезло, оставив насмерть перепуганного Барнетта по пояс голым. Когда же под немой крик капитана вновь вынырнуло щупальце, Виктору сделалось дурно, а Эйджи закрыл глаза. Щупальце коснулось нежной теплой кожи на груди пленника и одобрительно фыркнуло. Кольцо тут же разжалось, и обессиленный Барнетт мешком повалился на пол.
На некоторое время воцарилось молчание. Все и без слов было ясно.
Эйджи пытался понять, почему механизм остановился, почувствовав живую плоть. Может быть, инопланетянин таким образом раздевался? Нет, это абсурд. Но ведь и комната-пресс тоже абсурд…
В глубине души старый пилот радовался случившемуся. Этот упрямый осел Барнетт получил хороший урок. Теперь им ничего не остается, кроме как покинуть дьявольский корабль и придумать способ вернуть свой собственный.
— Чего стоите? Помогите одеться! — прорычал капитан.
Виктор поспешно притащил ему запасную рубашку, и Барнетт кое-как натянул ее на себя, держась подальше от стен.
— Через сколько времени мы сможем взлететь? — спросил он у Эйджи.
— Что?
— Надеюсь, вы не оглохли!
— Но разве то, что произошло…
— Когда мы можем взлететь? — повысил голос капитан.
— Примерно через час, — выдавил Эйджи и устало поплелся в опостылевший пилотский отсек.
Барнетт напялил на себя свитер, а поверх него пальто. В корабле было прохладно, и он здорово замерз.
Кален лежал в полном изнеможении. Глупо, что он потратил столько сил на бесполезные попытки содрать затвердевшую оболочку. Теперь он почти не мог двигаться…
В голове его мелькали видения далекого детства. Величавые, зубчатые, как замки, скалы Мабога, огромный космопорт Кантанопе, и он, маленький Кален, любующийся двумя заходящими солнцами. Одно — голубое, второе — желтое, но почему они вместе садятся на юге? Надо спросить у отца…
Кален отогнал видения прочь. Скоро утро. Мабогийский астронавт не может погибнуть столь бесславно, нужно продолжать борьбу.
Через полчаса мучительных поисков он натолкнулся в хвостовом отсеке корабля на запечатанный металлический ящик. Сбив крышку, Кален увидел большие бутыли, аккуратно завернутые и переложенные тряпками и опилками. Он вытащил одну бутыль. На ней был изображен странный белый символ, показавшийся Калену знакомым. Он напряг память и вспомнил — это череп гуманоида. В Мабогийский союз входила одна гуманоидная цивилизация, и Кален видел в музее муляжи черепов. Но зачем рисовать эту штуку на бутыли?