Момент бури (сборник)
Шрифт:
Последовало молчание, потом голос Шюри слабо донесся сквозь грохот помех:
— Они… не могли… проникнуть… отсек… Дверь… была заперта.
Инэш мешком осел на пол. Вот оно! Значит, они упустили не только одну деталь! Человек очнулся, все понял, стал невидимым и сразу устремился на звездолет. Он открыл тайну локатора и тайну воскресителя, если только не осмотрел его в первую очередь. Когда он появился снова, он уже взял от них все что хотел. А все остальное понадобилось чудовищу только для того, чтобы толкнуть их на этот акт отчаяния, на самоубийство.
Сейчас, через несколько мгновений, он покинет корабль в твердой уверенности, что вскоре ни одно чужое существо не будет знать о его планете, и в такой же твердой уверенности, что его раса возродится, будет жить снова и отныне уже никогда не погибнет.
Потрясенный Инэш зашатался, цепляясь за рычащий приемник, и начал выкрикивать в микрофон последнее, что он понял. Ответа не было. Все заглушал рев невероятной, уже неуправляемой энергии. Жар начал размягчать его бронированный панцирь, когда Инэш, спотыкаясь, попробовал дотащиться до силового регулятора. Навстречу ему рванулось багровое пламя. Визжа и всхлипывая, он бросился обратно к передатчику.
Несколько минут спустя, когда могучий звездолет нырнул в чудовищное горнило бело-синего солнца, он все еще что-то пищал в микрофон.
Айзек Азимов
Нечаянная победа
Космический корабль был весь худой — решето решетом, как говорится.
Но так и было задумано. В сущности в том-то и заключалась вся штука.
И разумеется, во время полета с Ганимеда на Юпитер корабль оказался битком набитым чистейшим космическим вакуумом. А поскольку на корабле не было никаких обогревательных устройств, этот космический вакуум имел нормальную для него температуру — какую-то долю градуса выше абсолютного нуля.
И это тоже соответствовало замыслу. Такие пустяки, как отсутствие тепла и воздуха, на этом космическом корабле ни у кого не вызывали раздражения.
Первые порции сильно разреженной атмосферы Юпитера стали проникать в корабль в нескольких тысячах миль от поверхности планеты. Это был чистый водород. Атмосферное давление все повышалось и повышалось, достигнув миллиона земных атмосфер.
Корабль медленно продвигался к конечной цели путешествия, пробиваясь сквозь скопления молекул газа, которые так теснились, что даже водород обладал плотностью жидкости. Температура была семьдесят градусов ниже нуля по Цельсию. Пары аммиака, поднимавшиеся над невероятно обширным аммиачным океаном, насыщали эту жуткую атмосферу до предела. Ветер, зарождавшийся где-то на высоте тысячи миль, несся с такой скоростью, что подобное атмосферное явление можно было назвать ураганом лишь приближенно.
Прежде чем корабль опустился на большой юпитерианский остров, раз в семь превышавший по площади Азию, стало совершенно очевидно, что Юпитер не слишком приятный мир.
И все же трем членам экипажа корабля он казался приятным. Впрочем, этих троих назвать людьми было нельзя, юпитерианами — тоже.
Они были просто роботами, которых создали на Земле.
XX-3 сказал:
— Кажется, это довольно пустынный уголок.
XX-2 согласился с ним и угрюмо посмотрел на сглаженный ветром пейзаж.
— Вдалеке виднеются какие-то строения, — сказал он. — Они явно искусственного происхождения. Я предлагаю подождать, пока подойдут их обитатели.
Стоявший вместе со своими товарищами XX-1 слушал, но ничего не говорил. Его создали прежде двух других роботов, и он был полуэкспериментальным. Поэтому он редко вступал в разговор.
Ждать пришлось недолго. С неба пикировало воздушное судно странной конструкции. За ним другие. Затем приблизилась колонна наземных транспортных средств, из которых показались какие-то живые существа. Появились и различные предметы — по-видимому, оружие. Некоторые из этих предметов было под силу тащить одному юпитерианину, другие — нескольким, а третьи передвигались сами. Юпитериане сидели, наверно, внутри.
Роботы в этом разобраться не могли.
— Нас окружили, — сказал XX-3. — Чтобы показать наши мирные намерения, логичнее всего выйти из корабля. Согласны?
Остальные согласились с ним, и XX-1 распахнул тяжелую дверь, которая не была ни двойной, ни, к слову сказать, герметичной. Появление роботов вызвало суматоху среди юпитериан. Они что-то сделали с самыми большими из доставленных к кораблю предметов, и XX-3 почувствовал, как на внешнем слое его бериллиево-иридиево-бронзового тела поднимается температура.
Он посмотрел на XX-2.
— Чувствуешь? Наверно, они направили на нас поток тепловой энергии.
— Но почему? — удивился XX-2.
— Это определенно какой-то тепловой луч. Посмотри туда!
Один из лучей отклонился в сторону и упал на сверкающий ручеек чистого аммиака, который тотчас бурно закипел.
XX-3 повернулся к XX-1.
— Первый, возьми-ка это на заметку.
— Разумеется, возьму.
Именно на долю XX-1 выпала секретарская работа, и он делал заметки, просто заполняя ячейки своей памяти.
— Максимальная температура луча равна тридцати градусам выше нуля по Цельсию, — добавил Первый.
— Может, попытаемся связаться с ними? — перебил его Второй.
— Напрасная трата времени, — сказал Третий. — Очень немногие юпитериане знают радиокод, при помощи которого осуществлялась связь между Юпитером и Ганимедом. Впрочем, они могут послать за специалистом, чтобы установить контакт. А пока понаблюдаем за ними. Сознаюсь, я не понимаю их действий.
Тепловое излучение прекратилось, а юпитериане подтащили и пустили в ход другое оружие. К ногам роботов упало несколько капсул. Под воздействием тяготения Юпитера они быстро, с силой воткнулись в почву. Капсулы с треском раскрылись, из них выплеснулась и образовала лужи синяя жидкость, которая тотчас начала испаряться.
Неистовый ветер подхватил эти пары, и юпитериане поспешили убраться в подветренную сторону. Один из них замешкался и тут же судорожно задергался, а потом обмяк и затих.
XX-2 наклонился, обмакнул палец в одну из луж, а потом стал смотреть на стекающую каплями жидкость.
— Я думаю, это кислород, — сказал он.
— Конечно, кислород, — согласился Третий. — Происходит что-то совсем уж странное. Ведь кислород, по-моему, вреден для этих существ. Одно из них погибло!
Роботы помолчали, потом XX-1, который отличался простотой и потому считал, что надо брать быка за рога, промолвил: