Момент перелома
Шрифт:
– В бою все в руке божией, – отец Спиридон широко перекрестился, – захочет – возьмет мою жизнь, не захочет – нет. И негоже мне увиливать, коли надо для дела.
Я усмехнулся.
– Да, батюшка, сделаем мы еще из вас настоящего военного капеллана. Это ваши коллеги в двадцать первом веке, когда после гонений возрождали Русскую Православную церковь, задумали по образцу армий европейских ввести в армии офицеров-священников. Кажется, для этого даже создали специальную военную семинарию. Но до нас это новшество дойти не успело. Видите ли, наш солдат будет уважать вас еще больше, а проповеди слушать внимательнее, если увидит, что вы делаете все тоже, что и он, только не берете в руки оружия. Может, вам тогда
– Так что же, вы совсем не верите в Создателя? – отшатнулся отец Спиридон.
– Кто вам сказал? Верю, конечно! Только вера моя, по духу оставаясь православной, в своих деталях настолько неортодоксальна, что этот вопрос даже не стоит обсуждать. А вы пока свое внимание обратите на работающих на базе корейских женщин. Насколько я помню историю, эта нация готова воспринять новую веру, и те корейцы, что жили среди русских, в конце концов восприняли православие. А конкретно эти люди, после всего пережитого сторицей вознаградят даже минимальные ваши усилия. А сейчас попрошу оставить меня, ибо час поздний, а у вас и у меня завтра будет тяжелый день.
Отец Спиридон встал.
– Спокойной вам ночи, Александр Владимирович, и спасибо вам за содержательный разговор. Надеюсь, что он не последний. А сейчас откланиваюсь до завтра.
Отец Спиридон ушел, а я все думал, не сказал ли я чего лишнего. Нет, больше никогда не буду вести серьезных разговоров, когда глаза слипаются и жутко хочется спать. Но что сделано, того не изменишь и вылетевших слов не воротишь. Аминь!
27 марта 1904 года 05:45 по местному времени. Желтое море, 37 гр. СШ, 126 гр. ВД.
БПК Адмирал Трибуц
капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич
Из тяжелого предутреннего сна меня вырвал вызов по внутренней связи:
– Товарищ капитан первого ранга, неопознанные цели на радаре прямо по курсу!
Первая мысль, спросонья проскочившая в голове, была: «Ой, мля! Лишь бы не англичане, рановато нам еще бодаться с Владычицей Морей!»
Это были мысли, а вслух я на автомате задал вопрос:
– Что за цели, на какой дистанции, в каком количестве?
– В настоящий момент дистанция до головного двести пятьдесят два кабельтова, три крупных цели водоизмещением в три-четыре тысячи тонн и восемь мелких целей по сто пятьдесят-двести тонн. Капитан третьего ранга Бондарь предполагает группу из четырех старых японских крейсеров и восьми миноносцев, – ответила рубка.
– А не англичане?! – недоверчиво переспросил я. – Ну, да, он же у нас эксперт. Почти. Буду у вас через десять минут. А пока объявляйте тревогу и предупредите «Аскольд».
– Так точно! Есть объявить тревогу и предупредить «Аскольд»!
Рубка отключилась.
Вот ведь – устал я за этот рейд больше, чем за все свои предыдущие походы вместе взятые. Даже наш бросок к Порт-Артуру две недели назад по сравнению с этим рейдом казался легкой прогулкой. Там мы ломились через японские воды как слон через огород, рядом была огневая мощь «Быстрого», а в абордажах участвовала целая рота настоящей морской пехоты. Кроме того, нас тогда совершенно никто не ждал, и мы всегда оказывались для противника крайне неприятным сюрпризом. Да и призов мы тогда захватили в два раза меньше, а огневая мощь у нас была больше… Увы, в этом походе, особенно сейчас, у меня было ощущение, что я тащу к поезду кучу чемоданов, которые совершенно невозможно бросить, а помогает мне пара великовозрастных увальней, у которых все валится из рук. И вот эта долбаная засада… Пока все эти мысли прокручивались в голове, я быстро оделся и почти бегом направился в рубку.
Ознакомившись с обстановкой, я первым делом вышел на связь с «Аскольдом». Капитан
– Николай Карлович, наблюдаем четыре крупных и восемь мелких целей. Крупными целями предположительно являются японские бронепалубные крейсера типа «Мацусима» и еще один из крейсеров шестого отряда, возможно «Чиода». Мелкие цели очень похожи на два отряда номерных миноносцев, каждый по четыре единицы.
– Сергей Сергеевич, вы уверены? – недоверчиво переспросил Рейценштейн.
– Абсолютно точно, – ответил я, – в Желтом море больше ни у кого нет четырех крейсеров по три-четыре тысячи тонн, не говоря уже о таких мелких миноносцах, только у японцев. Так что считайте, что рандеву нам назначил лично мистер Катаока.
– Но как они узнали? – недоумевал Рейценштейн.
Ну вот тебе и наивный риторический вопрос…
– Николай Карлович, вы в Артур, в штаб флота радиограммы посылали? Посылали! Помните, я вам говорил, что парочка японских или британских шпионов (что одно и то же) при штабе точно есть, а вы мне не верили. Вот вам и результат. О действиях «Трибуца» вы им не сообщали, вот вражеский агент и уверен, что все наворотили «Аскольд» с «Новиком». А при виде столь превосходящих сил вы, по их расчетам, или должны спасаться бегством, бросив транспорта, или в неравном бою повторить судьбу «Варяга». Ибо по количеству артиллерийских стволов японцы превосходят вас обоих как минимум втрое. О нашем присутствии они и не подозревают, иначе бы сидели себе в Чемульпо, дрожали и боялись. Только не надейтесь, что, поняв с кем связались, они обратятся в бегство – нет, это будет для них несмываемым позором. Николай Карлович, какие у вас соображения по поводу предстоящего боя? Давайте быстро все обсудим, ибо уже минут через десять надо начинать действовать.
– Сергей Сергеевич, бросить транспорты невозможно, – отрезал Рейценштейн.
– Понятно, Николай Карлович! – ответил я. – Кажется, это как раз тот самый случай, когда «во избежание тяжелых потерь»… – А сам подумал: «Только вот «Шквалы» и «Раструбы» мы на эту мелочь тратить не будем, не про их честь товар. Обойдемся средствами попроще…»
– У вас есть какой-то план? – переспросил Рейценштейн.
Я быстренько прикинул, что, конечно, в моем распоряжении есть недорогой лом, которым можно к черту раскурочить японские крейсера. Это глубинные бомбы от РБУ-6000, если их поставить на минимальную глубину в шесть метров. Но вот для этого надо сблизиться с противником на тридцать кабельтовых, а дальнобойность британских стодвадцатимиллиметровок – что на «Мацусимах», что на «Чиоде» – пятьдесят кабельтовых. Незадача! Если бы дело было ночью или в тумане… Лучше в тумане, тогда не видно вспышек выстрелов из орудий и трасс бомб. Искусственный туман – это дым. Кажется, перед походом на «Новик» с «Быстрого» перегрузили два десятка дымовых шашек для постановки дымзавес. Да и слово «шашки» плохо подходит к этим изделиям больше всего напоминающим двухсотлитровую бочку из-под ГСМ. Вот и готов план…
– Да, есть! Только вот подключите к нашему разговору «Новика» и Николая Оттовича Эссена, да побыстрее, пожалуйста, времени у нас почти не осталось.
– Здесь Эссен! – раздалось в эфире через пару минут.
– Николай Оттович, – откликнулся я, – у вас на борту должны быть такие большие зеленые бочки, которые вам погрузили с «Быстрого»…
– Да, имеются. Я узнавал, это для постановки дымовой завесы, – ответил Эссен.
– Тогда, господа офицеры, план такой. Сейчас «Новик» немедленно выходит из строя и начинает разгоняться до своих полных двадцати пяти узлов, обгоняя наш кильватер слева. По моей команде, Николай Оттович, закладываете правую циркуляцию и начинаете ставить дымовую завесу поперек курса японского отряда. Задействуйте по пять штук за раз – так будет надежнее.