Момент
Шрифт:
— Ты же знаешь, мне еще несколько месяцев до совершеннолетия.
— Если нагрянут копы, я отобьюсь.
— Мой отец вне закона, — улыбнулась она.
— Послушай, когда я учился в колледже, пить можно было с восемнадцати. Правда, это было в декадентские семидесятые, когда мы не были так озабочены микроменеджментом социального поведения в стране.
— Ты говоришь как истинный либертарианец.
— Я говорю как мужчина, которому перевалило за пятьдесят.
Подошел официант, и мы заказали полбутылки «Кьянти».
Он
— Вот видишь, мы их обманули, — сказал я.
— Хорошо, только бокал — это мой предел.
— Мой тоже, потому что я за рулем. И я только что вернулся кое-откуда.
— Что за «кое-откуда» на этой неделе?
— Между прочим, я целых полтора месяца никуда не ездил.
— Это новый рекорд.
— Я был в Берлине.
— По старым местам? Ты сегодня какой-то не такой, отец. Что-нибудь случилось там?
— Много чего.
— Не хочешь поделиться?
— Хочу… но пока не готов.
Я видел, что моя дочь изучает меня. В присущей только ей спокойной манере аналитика. Потом она улыбнулась понимающей улыбкой и сказала:
— Нет проблем, пап. Когда будешь готов рассказать… конечно, мне очень хочется послушать. Но ты действительно выглядишь… задумчивым, так бы я сказала.
— Пожалуй, ты права. Но когда я увидел тебя за столиком, ты выглядела… да, я бы сказал, задумчивой. И это, как я понимаю, с Томасом Манном никак не связано?
Принесли вино. Мы чокнулись. Я видел, что Кэндис пытается сформулировать что-то очень важное и трудное — у нее было такое выражение лица, как всегда бывает, когда она принимает важное решение. Застав ее в момент внутреннего конфликта, я почувствовал, как меня переполняет любовь к дочери. И отчетливо понял, что она уже вступает во взрослую жизнь со всеми сопутствующими сложностями.
Опустив глаза, она сказала:
— Пол сделал мне предложение.
Пол Форбуш. Очень милый, очень рассудительный парень из Нью-Йорка, ее однокурсник, он изучал философию и религию; мы встречались несколько раз, и я неизменно отмечал, как он добр и внимателен к моей дочери. Он даже признавался мне в том, что обожает ее. Тогда они приехали ко мне на уик-энд, и я не изображал «шокированного отца», когда они легли в одну постель в гостевой комнате. Улучив момент, он сказал мне:
— Вы знаете, сэр, что ваша дочь, Кэндис…
— Пол, мы же не в романе Джейн Остин, так что зови меня Томас. И я, конечно, знаю, что Кэндис моя дочь, поэтому…
— Ну, я просто хотел сказать, Томас… сэр… что Кэндис — это лучшее, что было в моей жизни.
— Это очень приятно слышать, Пол.
— И еще я думаю, что она самый умный человек на свете.
Я почему-то сразу решил, что — в силу моих постоянных разъездов и прохладных отношений с ее матерью — Кэндис, возможно, и выбрала Пола за его порядочность и стабильность. Прекрасные качества, но явно
И вот теперь…
— Когда же поступило это предложение? — спросил я.
— Три недели назад.
— Понятно.
— Я знаю, надо было сказать тебе об этом раньше.
— Вовсе нет. Тебе нужно было время все обдумать, прежде чем говорить со мной.
— Я и с мамой еще не говорила.
— Ну, хорошо, как ты, довольна? Удивлена? Напугана?
— Все вместе. Знаешь, Пола недавно приняли в Йельскую семинарию. Он закончит там магистратуру, а может, и докторантуру. И потом его посвятят в духовный сан епископального священника.
— Замечательно, — сказал я.
— Слышу иронию в твоем голосе.
— Епископальцы, к счастью, не пятидесятники. И он отличный парень. Но…
— Я думаю, что люблю его, пап.
— Это уже ближе к теме, если ты собираешься за него замуж. Но, заметь, ты сказала «я думаю». Извини… я понимаю, что другой бы на моем месте прыгал от радости и кричал: «Фантастика!» Просто…
— Он тебе не очень, да?
— Как я уже сказал, я нахожу его исключительно приятным и рассудительным молодым человеком. И я знаю, что он обожает тебя.
— Я все жду, когда прозвучит «но».
— Но… ты знаешь, я отложил пятнадцать тысяч долларов на подарок тебе к окончанию колледжа. Я надеюсь, что ты примешь эти деньги и свалишь куда-нибудь на год. Помотайся по Юго-Восточной Азии, потом поезжай в Австралию. Сделай себе рабочую визу, которую дают сразу по окончании колледжа. Проведи полгода на Барьерном рифе или поработай в газете в Сиднее. У меня там есть кое-какие связи. И возвращайся — или нет, — а там уж посмотришь, какой сделать следующий шаг.
— Другими словами, не выходи замуж.
— Другими словами… сначала найди свое место в мире. Не загоняй себя сразу в угол. Тем более что это может быть вовсе не тот угол, в котором тебе захочется остаться.
— Пол мне то же самое говорит. Он знает про эти пятнадцать тысяч. И знает, что ты подбиваешь меня на поездку. Говорит, что его отцу, профессиональному бухгалтеру, такая классная идея никогда бы не пришла в голову. Пол хочет, чтобы я поехала. Но чтобы потом я вернулась и вышла за него замуж.
— Очень прогрессивный подход.
— Я опять слышу иронию, отец.
— Я думаю, что Пол прав. Открой для себя мир. Путешествуй. Ищи приключений. И если через год у тебя не пропадет желание выйти за него замуж…
— Я думаю, что хочу выйти за него замуж сейчас.
— А…
— Ты разочарован?
— Я никогда не разочаруюсь в тебе, Кэндис. Никогда.
— Но ты считаешь, что я принимаю решение, не обдумав его, как следует. На самом деле я очень много думала. Пол уважает меня и очень мною дорожит. Он не пытается загнать меня в какие-то рамки. Он дает мне полную свободу и право выбора.