Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона
Шрифт:
— А я тебе официально отвечаю: при выполнении своих обязанностей оперативник военной разведки обязан придерживаться инструкций своего непосредственного начальства. И если ты, вошь злая, попробуешь вмешаться в наши дела, мы с тобою также поступим согласно действующим правилам! Понятно?
Берия огляделся и, не увидев ни малейшего сочувствия на лицах окружавших его агентов конкурирующей организации, молча кивнул. Что ж, возможно, ему и придётся воспользоваться порошком в небольшом металлическом футлярчике, выданном под расписку в секретной ведомственной лаборатории.
Глава 3
Тем временем команда Профессора выдвигалась на исходные позиции. Когда выслеженная ими Снежная Королева вернулась в Центр Исследований Будущего со спальным мешком и бутербродами, стало очевидным её намерение провести там всю ночь. Что ж, подумал лидер всемирного джихада, там мы с тобой, диаволица, и встретимся! План проникновения в Центр был придуман ещё Рыжим. Надо отдать должное покойному безбожнику: его идея, в отличие от сценариев подрыва стен и прыжков с парашютом на крышу научно-исследовательского сооружения, была неожиданной, но вполне осуществимой. Начальник зверинца должен был обеспечить проникновение воинов джихадав усиленно охраняемое здание под видом человекообразных обезьян — орангутангов. Согласие любителя генетически изменённой анаши купили не без приключений. В ходе переговоров, проведённых Рыжим, выяснилось, что единственной настоящей страстью патлатого являлась легендарная рок-группа «Пинк Флойд». Согласно коварной задумке потомка аристократов, была осуществлена мудрёная операция по дезинформированию хозяина нахальной дворняги. Она включала очень дорогие манипуляции с десятком номеров музыкальных журналов за последние два месяца, полученных обладателем потрёпанных кроссовок. В них неожиданно появились сведения о воссоединении группы в прежнем составе, включая вдруг помирившегося со своими бывшими коллегами по музыкальному бизнесу Роджера Уотерса. Апофеозом операции стало интервью Уотерса, написанное лично Рыжим и помещённое в журнале «Плэйбой». В этом интервью Уотерс не только признавался в долго скрываемой любви к своим бывшим коллегам, но и обещал исполнение ряда новых песен группы в ходе предстоящего турне. Фальшивый билет на самый первый концерт группы на стадионе «Уэмбли» и послужил пропуском в Центр для наряженных в обезьяньи костюмы террористов.
Фургон проехал через контрольно-пропускной пункт заведения уже к вечеру, когда над Лондоном начали густеть душные летние сумерки. Дежурный охранник с интересом заглянул внутрь машины, чтобы обследовать его экзотических обитателей. Из открытых дверей автомобиля, нелегально позаимствованного у местного зоопарка, на него пахнуло дикими зверями. Из клеток угрюмо смотрели несколько пар тёмных глаз, глубоко запрятанных в толстых черепах, покрытых жидковатыми рыжими волосами.
— Что-то вы, ребята, не рады посещению нашего заведения! — весело обратился к ним бывший полицейский.
Обезьяны по-прежнему хмуро молчали. Вдруг раздался глухой металлический звук.
— Что это? — насторожился охранник, обращаясь к водителю — ещё одному выходцу с Ближнего Востока, нашедшему себе приют в столице Британии.
Как бы в ответ один из орангутангов загремел чем-то и с противным визгом ударил по стене клетки пластиковой игрушкой. Игрушка изображала известного мирового террориста. Охранник рассмеялся:
— Да ты хороший парень! Знаешь, кого рылом об стенку бить!
В знак поощрения он протянул обезьяне надкушенную шоколадку. Профессор (а этот «орангутанг» был именно им) осторожно принял подарок и забился в угол клетки. Охранник разрешающе махнул рукой, пропуская грузовик. Водитель с облегчением сел за руль, шепча про себя благодарость Аллаху. Через каких-то пятнадцать фургон разгрузили в тёмном углу зверинца под наблюдением его, казалось, навсегда окосевшего начальника. Из находившихся неподалёку клеток с ангольскими котами раздалось хриплое мяуканье, и в дверях одной из них появился сам Малюта. Он долго и с подозрением рассматривал новых обитателей. Патлатый хиппи с явным ужасом следил за его поведением. Лохматый пёс боязливо жался к немытой ноге хозяина. С тех самых пор, как стало ясно, что заказ на котов был ошибочным, смотритель зверинца пытался избавиться от этих кошмарных тварей, превративших его работу в сущую пытку своим диким поведением и агрессивными манерами. Но зоомагазины отказывались брать уроженцев Африки даже даром, используя в качестве предлога отсутствие соответствующих прививок и сертификатов. На самом же деле при одном взгляде на представителей семейства кошачьих становилось понятно, что любой, кто попытался бы сделать им эти самые прививки, рисковал потерять не только глаза, но и жизнь. Продать же такого котика средней английской семье не рискнул бы даже самый циничный торговец. Когда одной тёмной ночью хиппи попытался выпустить ангольских тварей на волю, они отказались выходить и лишь мрачно посматривали на него светящимися глазами. Причём было совершенно очевидно, что вся эта разношерстная банда дворовых убийц подчинялась огромному рыжему котяре. После этого непостижимого случая начальник зверинца понял, что во вверенном ему хозяйстве появился ещё один хозяин — гнусный урод с зелёными глазищами, сверкающими диаболической злобой. Патлатый и его пёс совсем было отчаялись. И лишь пару дней назад, казалось, нашлось решение этой проблемы. Серьёзный парень с оттопыренными ушами, подсевший к нему в пабе, производил впечатление человека, не бросавшего на ветер слов. Но лишь сегодняшняя ночь должна была показать, чего действительно стоят его обещания…
В Лондоне редко случаются стихийные бедствия — будь то ураган, снежная буря или летняя гроза. Его умеренный, сложившийся под влиянием Атлантики климат выгодно отличается от изобилующих крайностями экзотических мест вроде Москвы или Флориды. Поэтому в этот летний вечер обитатели огромного мегаполиса с недоумением посматривали на чёрную полосу, надвигавшуюся на город со стороны океана. Многим казалось, что это всего лишь граница между душными сумерками уходящего дня и относительной прохладой наступающей ночи. Поскольку этот вечер пришёлся на пятницу, большинство лондонцев спешили предаться своему любимому ритуалу. То есть пропиванию значительной части заработанных за неделю средств с друзьями и коллегами по работе. Лишь те из них, кто выходил на улицу покурить, могли услышать раскатистый рокот далёкой грозы. Впрочем, в том состоянии, в котором курильщики пребывали к этому моменту, они тратили на обсуждение надвигающегося катаклизма не более минуты. Обитатели города ошибочно полагали, что гроза либо не дойдёт до Лондона вообще, либо закончится задолго до того, как им придётся, пошатываясь, громко болтая, ловить такси, чтобы ехать домой — навстречу мучительным алкогольным кошмарам, пьяным совокуплениям и традиционному субботнему похмелью.
Таким образом, лишь те, кто ещё оставался трезвым по долгу службы, с тревогой поглядывали на первые проблески пока далёких, мерцающих где-то над Брайтоном, молний. Те, кто умудрились избегнуть посещения пивных и торопливо возвращались домой, чтобы увидеть семью или любимую телевизионную программу, с удивлением обращали внимание на поведение встречавшихся им животных. Собаки рвались с поводков и хрипло выли, тоскливо задирая морды в направлении приближавшегося шторма. Прохожие останавливались, недоумённо оглядывались и пытались сообразить, что же всё-таки происходит.
С самого утра у Аналитика было неприятное ощущение, происхождение которого он примерно представлял, но всё же не был до конца уверен. Так, он проигнорировал уже третье (и, скорее всего, последнее!) предупреждение срочно выйти на связь с местной резидентурой Моссада. Стирая очередное сообщение с сотового телефона, лаконично приказывавшее «Call the boss!», [18] Агент даже испытал некоторое облегчение. Честно говоря, Агент так никогда и не смог привыкнуть к мысли, что он — один из лучших оперативников-убийц Моссада. После того как неведомый ишмаэлит треснул его по голове, ему хотелось делать лишь две вещи. Во-первых, в результате общения с очаровательной Мари и совместных попыток расшифровать древний манускрипт он с удивлением осознал, что как раз этот процесс мучительного умственного напряжения, иногда прерываемый проблесками разгадки, является его настоящим призванием. Не так давно он осознал и второе сокровенное желание.
18
Позвони шефу! (Англ.)
И выражалось оно отнюдь не в каждодневном шпионском труде на благо небольшого, но шумного ближневосточного государства. Нет, господа из Института, ему отнюдь не хотелось совершать сомнительные подвиги, прикрываясь чужими именами и позаимствованным у кого-то лицом! Два часа назад, посмотрев в очередной раз на озабоченную Мари, морщившую по-девичьи гладкий лоб в попытке разгадать смысл древнего послания Египтянина, он вдруг совершенно ясно понял, что ему хочется обладать этой удивительной женщиной. Он хотел обладать Мари не только физически, но и духовно, став повелителем не только совершенной телесной оболочки, но и её мыслей. Он хотел каждый день слышать её благодарные стоны и нежные слова любви, он хотел растворяться в ней и засыпать в её объятиях. Он желал иметь от неё детей и радоваться тому, как они похожи на их красавицу-маму. Он мечтал о том, что они никогда не будут стареть и умрут в один день, оставшись жить в памяти людей и лицах своих внуков. Словом, наш немало повидавший герой нашёл наконец женщину своей мечты. И хотя Аналитик по-прежнему страдал от неспособности вспомнить прежнюю жизнь, он твёрдо решил, что пора заняться своим будущим.
— Где вы, мой друг? — с нежной иронией спросила Мари, возвращая его в настоящее.
Агент вздрогнул и улыбнулся той виновато-застенчивой улыбкой, которую не смогла изменить даже пластическая операция и которая была способна растопить сердце любой женщины.
— Извините, Мари, я, наверное, просто устал!
Собственно говоря, это было чистой правдой. Вот уже несколько часов они находились в одной из лабораторий Центра Исследований Будущего, погружённые в изучение оригинала найденного в Египте древнего послания. Разрешение на столь длительную работу с бесценным историческим документом было получено с помощью Британского музея, весьма кстати являвшегося одним из главных заказчиков Центра. Пергамент, переживший исход избранных из Египта, походы Александра Великого, а также расцвет и закат Римской империи, находился в герметичном пластиковом ящике с нейтральным аргоном. Прозрачная пластмасса контейнера предохраняла не только сам документ от воздействия кислорода и влаги, но и окружающих от по-прежнему смертельно опасных возбудителей древней формы проказы, которые таились в сероватой поверхности шкуры неизвестного животного. К сожалению, за эти несколько часов потускневшие буквы пока так и не открыли самую главную тайну пророчества: какую же, собственно говоря, гадость собирался сделать потомок Прародителя в городе Лондоне. Гипотеза Аналитика о том, что неровности пергамента могли содержать зашифрованную информацию, пока не подтверждалась. Не помогло и чтение под ультрафиолетовым освещением — хорошо известный способ расшифровки записных книжек с вырванными страницами. Ничего не дало и сканирование поверхности документа с помощью миниатюрного звукового локатора — подобия устанавливаемого на кораблях эхолота. В получившихся подобным образом рельефах при желании можно было увидеть всё, что угодно. Воображения Мари и Агента уже хватило на то, чтобы разобрать грубый портрет длинноволосого мужчины (то ли Иисуса, то ли Джона Леннона); сетку каналов, подобную марсианской; число Зверя (то бишь «666») и многое другое.