Монах
Шрифт:
А даже если и нет, то, что это меняет? Ничего. Ей уже двадцать два года, и она была вольна жить, как ей вздумается. Она-то ведь не монашка. Личная жизнь Мирры его совершенно не касается. Он не имеет права осуждать ее и вообще интересоваться этой темой. Но все-таки мысль о том, что кто-то мог касаться ее, вызывает у него ярость и желание разорвать соперника на куски. В груди закипает вулкан страстей. Неужели он действительно ревнует ее? Но если есть ревность, значит, есть и любовь.
Все-таки удивительно - еще сегодня утром ничего не предвещало их встречи, а
Внезапно Клемент почувствовал сильнейшую боль в груди. Его бросило в пот, а сердце как будто пронзили раскаленным кинжалом. Он не мог сделать даже самый маленький вдох. Грудную клетку точно стянуло железными обручами. Боль не прекращалась и монах, не успев даже испугаться, как следует, провалился в беспросветную, оглушающую темноту.
Странное место. Ни времени, ни пространства как такового. Где здесь верх, где низ - совершенно непонятно. Только удивительная тьма, до такой степени исключительная, что сама является источником света. Клементу уже доводилось бывать здесь, и он не особенно был рад этому. Мужчина с удивлением осмотрел себя. На нем снова была его старенькая коричневая ряса, которую он носил, будучи рядовым монахом.
– Рихтер?
– позвал он хозяина и безраздельного повелителя этого застывшего мира.
– Я здесь, здесь… Только обернись. Откровенно говоря, не ожидал встретиться с тобой так скоро. Но люди склонны торопить события. Они до сих пор считают, что могут заставить землю вращаться быстрее.
– Рихтер! Ты знаешь? Я встретился с ней! Почему же ты не сказал мне, что Мирра жива?
– Ты не спрашивал, - пожал плечами Смерть.
– Что?!
– возмутился монах.
– Ты же знал, что я до последнего дня корил себя за ее гибель и не соизволил сообщить мне, что это не так?
– Если бы ты спросил - я бы сказал, - Рихтер был невозмутим.
– Но ты был так уверен в обратном, что у тебя даже мысли подобной не возникало.
– Ну, спасибо… Ты мог всего одной фразой прекратить мои мучения, и не пожелал ее произнести.
– Замыслы высших существ покрыты мраком, и простым смертным их не понять, - поучительным тоном сказал Смерть.
– У меня тоже есть принципы.
– Почему я здесь?
– спросил Клемент настороженно.
– Я тебе не звал.
– В связи со смертью.
– Но ведь никто не умер.
– Умер.
– Кто?
– Ты.
– Рихтер подошел к монаху вплотную, и тот с ужасом понял, что Смерть смотрит ему прямо в глаза.
Глаза Смерти - это омут вечности, в котором тонут все человеческие страхи и надежды. Бездна, способная вместить вселенную и остаться все такой же пустой.
– Нет, нет… - Клемент невольно попятился назад.
– Я не верю.
– Ничего страшного, тебе уже приходилось умирать. Что значит тело, по сравнению с бессмертной душой? Ведь так? Ты слишком много волновался в последнее время, поэтому в том, что у тебя случился инфаркт, и сердце не выдержало, нет ничего удивительного. Встреча с Миррой оказалась роковой.
– Но… Я уже умер?
– Почти. Сердце остановилось, но мозг будет жить еще некоторое время. Если бы рядом с тобой оказался способный некромант, то он смог бы вернуть тебя к жизни.
– Это правда? Я действительно…
– Тебе мало моих глаз? Откуда столько сомнений? На твоем месте я бы только радовался. Твоя смерть была относительно легкой. Резкая боль, разрывающая грудь на части - и все. Видимо судьба решила компенсировать тебе пережитые ранее пытки.
Клемент не отвечая, закрыл лицо руками.
– Я забрал тебя сюда, чтобы немного поговорить. На прощание, так сказать. Ведь с новым рождением ты забудешь о том, кто я такой, и для тебя все начнется с начала.
– На прощание?! Но я не могу умереть!
– закричал монах.
– Только не сейчас! Я всего несколько часов как встретил ее, она ждет моего ответа. Что будет с Миррой, когда она найдет меня мертвым? Она…
– Да, она всего на день переживет тебя, - кивнул Рихтер.
– И умрет, - он на миг задумался, - сбросившись с крыши. Разобьется о мостовую. Повреждения несовместимые с жизнью… - Смерть неопределенно махнул рукой.
– Нет! Я не могу этого допустить, нет… Рихтер, - он бросился перед Смертью на колени, - умоляю, верни меня обратно! Дай мне отсрочку. Хотя бы несколько дней… Я на все согласен.
– Давно прошли те времена, когда я возвращал к жизни. Неужели ты всерьез считаешь, что это в моей власти? К тому же ты сам во всем виноват. Надо было следить за здоровьем.
– Дай мне час! Всего один час!
– Меня бесполезно умолять. Неизбежное случиться. Раньше надо было думать.
– Ты так жесток… Просто невероятно.
– Пойми меня правильно - даже если бы я захотел вернуть тебя, я не смог этого сделать.
– Смерть, не властный над смертью?
– с недоверием прошептал монах.
– Что-то вроде того. Я могу задержать тебя, но развернуть назад и заставить твое сердце биться не в моем ведении.
– А в чьем веденье, в таком случае?
Рихтер предпочел не отвечать.
– Скажи, ты знал, что все так обернется?
– Ну, - он пожал плечами, - если бы ты не встретил Мирру, то дожил бы до старости, как полагается. Мне самому неприятно, что так получилось, но видимо, вселенной больше нравится видеть страдания, чем радоваться нашему счастью. Я бы хотел поздравить тебя с долгожданным началом личной жизни, но, увы - не могу.
– Рихтер…
– Так сильно привязаться к обычному человеческому существу, даже не ко второй половине, искать ее столько лет и все-таки найти, не руководствуясь седьмым чувством - это многого стоит. Когда я был человеком, то тоже любил всем сердцем. Во всяком случае, мне так казалось.
– Я не верю, что ты был простым человеком. Это ложь. Ты не знаешь что такое настоящая любовь, ты всегда был Смертью.
– А я и не говорил, что был простым человеком, - со смехом отозвался Рихтер.
– Человеком - да, но далеко не простым. О, меня зовут… - Он наклонил голову, словно прислушиваясь.