Монах
Шрифт:
Все сенокосные угодья располагались вдоль реки на заливных берегах. Весной, после схода вешней воды, начинала прорастать трава. Луга зеленели и расцвечивались от росшей травы в радужные цвета, наполняя луг ароматом. Иногда трава вырастала такая, что почти с головой скрывала идущего по ней человека.
В дождливую погоду после созревания трав колхозники занимались силосованием, утрамбовывая скошенную траву в ямы, а к концу летнего периода, как сейчас, когда устанавливалась сухая и жаркая погода, шла заготовка сена.
На лугах, как грибы после дождя, вырастали стога заготовленного
Не все люди охотно соглашались, но все в итоге отрабатывали свою трудовую повинность.
Сейчас в этой бригаде из пятнадцати человек колхозников насчитывалось только трое. Остальные члены бригады, её костяк, как раз из приглашённых людей на этот субботник, а субботники иной раз объявлялись несколько дней подряд, пока стояла сухая погода.
Мефодий, пока обедал, видел заинтересованные взгляды, но старался свой взгляд ни на ком не задерживать и особо не разговаривать. Изучать людей, считал он, не имело никакого смысла. Они с Севериной здесь люди случайные и временные, приехали и уехали. Учить незнакомых людей или что-то им советовать, которых они совсем не знают, некорректно и непозволительно. А ловить взгляды женщин при Северине, с которой он вместе жил несколько лет, совсем скверно и противоречит его правилам, сложившимся за последние годы.
«Хотят на меня смотреть, пусть смотрят!» – думал он, – «До дыр не проглядят. В конце концов, я такой же человек из плоти и крови, во мне ничего особенного нет».
Бригадир спросил:
– Тебе, Мефодий, помощь не потребуется? Справишься?
Он пронзил бригадира своим взглядом и ответил:
– Я, как все, обойдусь без помощников и привилегий, к работе привычен.
– Ну-ну, – сказал бригадир, – Тем лучше. Это хорошо, когда каждый знает своё дело. После обеда переходи на другое место и начинай новый объект, а, если не успеешь, ничего страшного, заверши то, что успеешь.
– Я понял. Паренька гонять не буду, как работали, так и будем работать.
После обеда люди развалились прямо на лугу возле становища, чувствуя навалившуюся усталость и взявшуюся откуда-то после сытного обеда сонливость. Ровно через один час все встали и пошли по рабочим местам продолжать изнурительную работу. Мальчишки пошли отвязывать своих лошадей, пообедавших свежей и густой травой, росшей вблизи кустов. Они сводили лошадей ещё раз на водопой, а уже потом поехали цеплять очередные кучи на верёвки.
Мефодий в это время навёл порядок у зарода. Парню он велел привезти две кучи и перемещаться на новый объект.
К вечеру у Мефодия на лугу красовался второй зарод. Он видел, как люди
Мефодий подошёл к становищу и сразу получил лестное предложение от одной из женщин:
– Гляжу я на тебя, бородатый мужик, ты весь заросший и не ухоженный, а работаешь за двоих. В хозяйстве такой мужик явно не помеха, оставайся у нас, подстрижём и побреем, будешь, как сыр в масле кататься. Посмотри на меня, чем я хуже твоей Северины? Всё есть и спереди, и сзади!
Женщина повернулась перед Мефодием вокруг своей оси. Он покраснел, но сквозь его заросли это вряд ли кто заметил.
– Ты, Надежда, что это при живой жене сватаешь мужика? – спросила рядом стоящая другая женщина, – Северина тебе его не отдаст, самой нужен.
– Я так, на всякий случай, шутки ради, но присмотреть за ним я бы сумела!
– У тебя их сколько было? За каждым присматривала, но ни одного не осталось. Худо присматриваешь! Этого тоже не убережёшь, ему не такая нужна жена, как ты. Жену он себе выбрал, а ты влезаешь в чужую семью третьей лишней.
Надежда обиделась и отошла в сторонку, а потом и вовсе пошла садиться в лодку, куда рассаживались остальные члены бригады.
Пока ехали, бригадир записал у всех выполненную работу. Оказалось, что Северина нисколько не отстала от других женщин и сложила куч нисколько не меньше.
Пришли в дом Клавдии вечером. Хозяйка к их приезду согрела самовар, который тихо урчал на столе на остывающих углях.
– Я схожу в магазин, – сказала Северина.
– Садитесь за стол, – возразила Клавдия, – Чего зря бегать? К ужину всё есть, завтра сходишь. Утром магазин тоже работает один час. Сегодня с непривычки вы устали. А Настя вас заждалась, проснулась, а никого нет. Целый день спрашивала, когда придёт Мефодий.
– Мы работать привыкли, – сказал Мефодий, – Дома трудимся не меньше. Разница только в том, что очень уж у вас на природе жарко.
Настя уцепилась за Мефодия и от него не отходила.
– У нас так не всегда. Жаркая погода бывает, но не долго, а сено заготовлять лучше именно в такую погоду, в сырую оно испортится. Наш председатель в такую погоду лично всех жителей выпроваживает на луг. Завтра вас не погонит. Памятник кузнец сделал, завтра и установите, а с утра отнесёте ему рамку, чтобы приладил на место. Завтра вам даже лошадь выделяют, чтобы памятник отвезли. Киня груз увезёт и вас потом покинет. Доярки сегодня роптали, что у них забрали самого ценного работника, за коровами убирать некому.
– Мы его не держим, – ответила Северина, – И не распоряжаемся, а нас привлекли на другую работу. Видать, так колхозу выгоднее, мы помогли и нам помогли.
– Пейте чай и отдыхайте, я больше мешать не буду. А ополоснуться можно в бане. Ребятишки те в реке отмываются, а взрослые не все лезут в реку. В бане будет в самый раз. Потом попрошу Мефодия притащить воды, колодец рядом. Когда никого нет, таскаю сама. Домой тоже можно принести два ведра.
– Я всё сделаю, – тут же отозвался Мефодий, – Женщине тяжести таскать негоже. И другую работу можете поручить, если имеется.