Монахиня из третьего отдела
Шрифт:
— Не знаю… — ответила Лири, прижимая ладони к вискам. — Голова кружится.
— Вот видите, я же говорил, что с ней не все в порядке, — тут же подал голос Рикардо.
Лиретта посмотрела на врача, потом бросила короткий извиняющийся взгляд на Рика. Как она могла не заметить своего спасителя? Тем временем врач осуждающе смотрел на аристократа, мол тут серьезные проблемы, а у тебя девица с головокружением! С тяжелым вздохом делая пометку в карточке, он глянул на Рикардо.
— Если вы настаиваете, мы оставим девушку здесь до утра.
— Конечно же, нет. Я спас ее и теперь в ответе за жизнь. Но мне тоже нужен отдых, поэтому перепоручаю ее до утра вам.
Врач кивнул и вышел из палаты.
— Вы уходите? — с сожалением спросила Лиретта, приподнимаясь в постели и бросая на Рика полный нежности взгляд.
Расставаться с ним не хотелось. Это было глупо, это было наивно, это было правдой.
— Не думаю, что мне стоит заставлять семью волноваться. Наверняка уже обыскались. Не переживайте, я обязательно вернусь к вам утром. А пока поспите. Хорошая одноместная палата и уход врачей будут куда полезнее моего общества.
Рик наклонился, поцеловал ей руку и вышел, оставив Лиретту в недоумении. Осмотревшись, она поняла, что за время сна ее перенесли из приемного покоя в палату. Такую же светлую и пустую, что разницу не сразу и заметишь. И все же главным был именно Рик.
В воображении она уже успела нарисовать десяток головокружительных свиданий, после первого из которых аристократ признается ей в любви, а потом свадьба с великолепным платьем цвета утренней зари. И, конечно же, обручальная серьга с бриллиантом.
Лири обняла подушку, пытаясь унять дрожь во всем теле. Ей безумно хотелось, чтобы мечты стали явью. Туда и у церкви к ней никаких претензий не будет, она всегда сможет предоставлять им информацию о делах мужа… Вот только вряд ли так будет. Она же ясно дала понять, что не хочет иметь с Вейлумом ничего общего. А Логан обычно помогал ей получать желаемое.
«И какая ты после этого будешь жена?» — хмыкнул Унами.
Забравшись с головой под одеяло, Лиретта попыталась скрыть румянец смущения. Да уж, даже летучий мыш понимает, что это плохая идея.
«Не знаю, Уна. Наверное, ужасная. Ведь между супругами никто не должен стоять. А у нас будет церковь? Что мне делать?»
«Во-первых, забери меня с прикроватного столика, холодно же!»
«Прости, — извинилась Лири, усаживая друга себе на шею. — И все-таки, что делать? И как ты туда забрался?»
«Ну, Рикардо вроде тебе дельную вещь предложил — отдохнуть. А я у тебя на все руки, тьфу, крылья, мастер. Так что вот».
«А как же Логан?»
«Логан сам разберется, уж поверь. Ты только под ногами ему мешаться будешь, сопля зеленая. Лучше лежи и мечтай об этом парне, чем занимайся ненужной самодеятельностью!»
«Уна!» — возмутилась Лиретта.
Но летучий мыш не ответил, забрался под одеяло и спрятался под теплой тканью больничной пижамы. Лири улыбнулась, свернулась калачиком и обняла подушку. В словах друга было рациональное зерно — если бы она была нужна Логану, он бы обязательно об этом ей сообщил. И очаровательного Рикардо рядом с ней бы не оказалось. Или один, или второй. И второй явно выигрывает!
Хвост четвертый.
Больничная передышка
Тишину нарушало мерное тиканье часов. Время близилось к ужину, и Лиретта понимала это не только по расположению стрелок, но и по недовольному урчанию живота. Конечно, будешь чувствовать себя плохо, если за день ничего, кроме конфет, не удосужилась съесть. Лири вздохнула, она-то планировала сходить в ресторан как самая настоящая леди, но у Триединых были свои планы.
«Уна, как думаешь, это все церковь подстроила?» — не выдержав длительного молчания, спросила шпионка.
«Зачем им это?» — тут же отозвался летучий мыш, выбираясь из-под одеяла и поглядывая на хозяйку черными глазками-бусинками.
«Ну как же… Такой хороший повод меня к нему приставить. Вдруг его выбрала какая-нибудь не очень симпатичная барышня, и в нее не верят?»
«Ага, зато верят в тебя, конечно же. Рикардо Вейлум очень важная персона, ты же сама читала. И я читал. Не думаю, что даже если бы ты его выбрала, тебе его дали.»
«Считаешь меня никчемной и бесполезной?» — Лиретта насупилась и демонстративно фыркнула.
«Считаю тебя трусихой. Не была бы трусихой, еще в том году пошла бы на задание, приносила бы пользу. А так… Трясешься, как мышь под веником! Куда делась Лиретта, которая уверенно показывала зубки Логану?»
«Полегче, мыш у нас ты!»
«Летучий, прошу заметить. И летающий. Так что давай, соберись. И не надумывай всякое. Логан сделал одолжение, показал реальный мир, а ты всякое думаешь. Ну разве так делается?»
Ответить Лиретта не успела. В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, вошли. С зубовным скрежетом Лиретта улыбнулась. На пороге стоял тот самый журналист, пристававший к ней возле вокзала.
«Как этого зовут?..»
«Йозеф он, Грин! Ну и какая ты шпионка, если такие мелочи не помнишь?»
«А ты мне на что?»
— Здравствуйте, госпожа Лиретта. Рад встрече. Как вы себя чувствуете?
Йозеф осмотрелся, поставил на прикроватную тумбочку вазу с цветами и корзину фруктов и деловито уселся в кресло рядом.
— Отвратительно, — честно призналась девушка.
— У вас что-то болит? В приемном покое мне сказали, что ваше состояние не вызывает опасений. Именно поэтому я примчался к вам за свежайшими новостями. Я так перепугался, когда увидел ваше имя в списке пострадавших! — изобразил заботу журналист.
В его темных глазах плясали огоньки любопытства, Йозеф бросил короткий взгляд на дверь, как бы намекая на то, что он всегда готов позвать на помощь, если потребуется, но намного интереснее будет поговорить с очевидцем. Лиретта его оптимизма не разделяла, но понимала, что прогнать акулу пера не получится.