Монастырь
Шрифт:
Увидев входящего помощника приора, она встала с намерением его угостить. Но он наотрез отказался от всего, чем она пыталась его соблазнить. Ни масло, желтее золота, лучше которого, по ее словам, не найти было нигде в округе, ни ячменные булочки, о которых «покойная праведница, упокой господь ее душу, говорила, что они уж больно хороши», ни пиво, ни какая-либо иная снедь из ее хозяйственных запасов не могли заставить помощника приора нарушить обет воздержания.
— Сегодня, — сказал он, — я не возьму в рот никакой пищи до самого захода солнца и буду счастлив, если это поможет мне искупить мой грех невнимания; но еще более счастлив я буду, если это незначительное лишение, с верой и чистым сердцем на себя возложенное, поможет
— О, я с радостью отдам вам книгу, ваше преподобие, — отозвалась вдова Саймона Глендининга, — ежели только мне удастся выманить ее у детей. Впрочем, они, бедняжки, сейчас так обревелись, что вы можете у них живую душу вынуть из тела и они того не заметят.
— Дайте им взамен этот молитвенник, сударыня, — сказал отец Евстафий, вынимая из кармана молитвенник с яркими картинками, — и я сам к вам как-нибудь заеду или при случае кого-нибудь пришлю, чтобы объяснить им значение этих рисунков.
— Какие чудные картинки! — воскликнула в восхищении госпожа Глендининг, забыв на минуту свое горе. — Уж эта-то книга, поди, совсем не похожа на ту, что была у покойницы. Ежели бы вы тогда приехали к нам, ваше преподобие, вместо отца Филиппа, насколько это было бы лучше. Хотя, я не спорю, отец ризничий тоже человек могучий, а уж говорит он так громко, что, поди, стены бы у нас повалились, кабы не были они такие толстые. Но об этом уже предки Саймона позаботились, да упокоит господь их души.
Монах приказал подать своего мула и собрался уезжать. Хозяйка дома все еще задерживала его своими расспросами о похоронах, как вдруг во двор, окружающий сторожевую башню, въехал всадник, вооруженный с ног до головы.
ГЛАВА IX
«С тех пор, как к нам они пришли,
Мечи и копья принесли,
Бесплодны борозды земли!» -
Джон Апленд так сказал.
Шотландские законы, столь же мудрые и беспристрастные, сколь бессильные и бездейственные в применении, тщетно пытались защитить земледелие от ущерба и разорения, причиняемого вождями кланов, баронами и их приспешниками, которых прозвали «Джеками» (от названия камзола с нашитыми железными пластинками, который носился в качестве доспехов). Эти воинственные наемники вели себя в высшей степени нагло в отношении трудового народа — существовали они преимущественно грабежом и всегда с большой охотой готовы были выполнить любое, даже самое беззаконное распоряжение своих хозяев. Избрав такой образ жизни, оруженосцы эти променяли тихое довольство и постоянную полезную деятельность на ремесло неустойчивое, ненадежное и опасное, но им привычное и полное таких соблазнов, что никакая другая карьера их уже не прельщала. Отсюда становятся понятными жалобы Джона Апленда, воображаемого героя, олицетворяющего крестьянина, в уста которого безвестные поэты той эпохи вложили сатирическое описание тогдашних людей и нравов:
«Неистово несется к нам И по лесам и по лугам Весь в латах, с луком враг. Там, где промчался он по ржи, Попробуй, черта, удержи!» - Джон Апленд молвил так.Кристи из Клинт-хилла, всадник, вдруг появившийся около маленькой башни Глендеарг, был одним из тех головорезов, на которых жаловался поэт, о чем свидетельствовали
— Значит, госпожа Глендининг, померла наша леди? — спросил «джек».
— А мой-то господин прислал ей жирного быка для засола на зиму; ну что же, он сгодится и для поминок. Я оставил его наверху, в ущелье, а то он слишком бросается в глаза — мечен и огнем и железом. Чем скорее вы его обдерете, тем будет лучше и вам спокойнее, вы меня понимаете? А теперь дайте гарнец овса моему коню, а мне самому — кусок жареного мяса и кружку эля: мне ведь еще надо проехать в монастырь, хотя, пожалуй, этот монах может выполнить мое поручение.
— Твое поручение, невежа! — отозвался помощник приора, хмуря брови.
— Ради самого создателя! — воскликнула несчастная вдова Глендининг, ужаснувшись от одной мысли, что между ними может возникнуть ссора. — Кристи! Это же помощник приора. Высокоуважаемый сэр, это же Кристи из Клинт-хилла, главный «джек» лэрда Эвенела. Вы же знаете, что они за люди, чего от них ждать?
— Вы служите дружинником у лэрда Эвенела? — спросил монах, обращаясь к всаднику. — И вы смеете так грубо разговаривать с членом братства святой Марии, обители, которой ваш господин стольким обязан?
— А он хочет быть ей еще больше обязан, ваше монашеское преподобие, — отвечал грубиян. — Он услыхал, что его невестка, вдова Уолтера Эвенела, лежит на смертном одре, и послал меня упредить отца настоятеля и всю братию, что он желает справлять по ней поминальную тризну у них в монастыре и что он сам туда прибудет с лошадьми и несколькими друзьями и проживет у них три дня и три ночи, и чтобы угощение людям и корм лошадям были за счет обители. Об этом своем намерении он их заранее предупреждает, дабы они подготовились как следует и вовремя все успели.
— Друг мой, — возразил помощник приора, — я и не подумаю, будь в этом уверен, передавать столь наглые требования отцу настоятелю. Ты что же, полагаешь, что достояние церкви, завещанное ей благочестивейшими государями и набожными дворянами, ныне в бозе почившими и усопшими, может быть растрачено в разгульных пирах распутником из мирян, у которого столько прихлебателей, что он не может их прокормить на свой заработок или на свои доходы? Передай твоему господину от имени помощника приора монастыря святой Марии, что примас Шотландии повелел нам никогда больше не оказывать гостеприимства, которое вымогается под сомнительными и лживыми предлогами. Земля наша и имущество даны нам для того, чтобы мы могли приходить на помощь паломникам и верующим, а не для того, чтобы услаждать банды грубой солдатни.
— И это ты мне! — заорал рассерженный копьеносец. — Эти слова мне и моему господину? Ну, так берегись же теперь, отче святой! Попробуй ты своими «ave» и «credo» спасти стада от угона, а сено — от огня.
— Ты грозишь грабежом и поджогом достоянию святой церкви? ! — воскликнул помощник приора. — И это открыто, на людях, при солнечном свете! Все, кто здесь есть, будьте свидетелями тому, что сказал этот прощелыга. А тебе советую — вспомни, сколько таких мошенников, как ты, лорд Джеймс утопил в черном пруду в Джедвуде. Я буду жаловаться ему и примасу Шотландии.