Монета встанет на ребро
Шрифт:
– Приветствую тебя, дочь Большой Земли. – Жрец чуть-чуть наклонил голову в знак приветствия, напряженно наблюдая за реакцией ринды. Усмехнется или смутится?
Девушка неуловимым движением поднялась с кресла и несколько иронически присела в церемониальном реверансе.
– Приветствую и тебя, неизвестный в одеждах цвета крови.
Даже если в этой фразе и была запрятана издевка, вычленить ее жрец не смог. Зато понял, что на наивность и растерянность приведенной невесть куда посреди ночи девушки рассчитывать не приходится. А жаль.
– Ты ничего
Черные волосы ринды рассыпались по спинке кресла, стекая через плечи на грудь смоляными длинными полосами. Зеленоватая льняная рубашка, явно дешевый, простенький берестяной браслет, плотно обхвативший левое запястье, темно-зеленая вышитая юбка… Одета, кажется, как обычная селянка из зажиточной семьи, но на этом сходство с деревенской девкой и кончается.
Ринда вскинула тонкие черные брови и коротко качнула головой:
– Нет.
Жрец нервно дернул щекой. Прекрасная, по его мнению, заготовка пропала ни за сантэр.
Что ж, зайдем с другой стороны…
– Неужели ты не хочешь спросить, зачем тебя сюда привели?
Ринда кинула на него короткий проницательный взгляд и равнодушно пожала плечами:
– Вы и без этого пришли сюда для того, чтобы рассказать мне, зачем я вам понадобилась. Так на кой йыр спрашивать?
Жрец недовольно нахмурился. Ругаться в Священном зале вообще-то не полагалось. Вот только кто бы ей на это намекнул, а?
– То есть ты из тех, кто предпочитает слушать?
– Это гораздо удобнее, – цинично усмехнулась ринда. – Нельзя сморозить глупость, нельзя проговориться, зато можно ненароком выведать чужую тайну или поймать собеседника на слове. Короче, с какой стороны ни глянь – великолепная комбинация. А посему – рассказывайте, уважаемый. Рассказывайте, я вас внимательно слушаю.
«О Змий, ну неужели ты не мог подобрать на роль ринды девушку попокладистее?! Льеттиа тебе мало было, что ли?!» – обреченно подумал жрец, мучительно гадая, с чего бы начать свой запутанный и непонятный рассказ. Но Змий, и без того не слишком-то жаловавший своего служителя ораторским вдохновением, заслышав крамольные упреки в свой адрес, окончательно обиделся и отозвал сонно помахивающую тонкими крылышками музу. Значит, придется говорить грубой, неуклюжей, бытовой прозой… Хотя, можно подумать, когда-то он умудрился написать хоть две строки стихов! Смешно.
– Видишь ли, дочь моя… – Усмешку, пробежавшую по тонким губам, жрец предпочел не заметить. – Тебя не случайно привели именно в это святилище – ведь как раз здесь находится главный алтарь Змия!
Широкий жест в сторону серебряного постамента заглох на середине, не встретив провожающего его заинтересованного взгляда.
– И на кой леший вам сдалась эта самая Змия? – со вздохом спросила ринда.
– Хм… Змий – это наше божество. Он когда-то создал этот мир, воплотив в своем детище всю накопленную столетиями мудрость, силу и мощь. Лишь наша вина в том, что мы не умеем всем этим правильно воспользоваться.
Девушка скептически вскинула левую бровь, но промолчала, взглядом поторапливая собеседника. Тот мученически вздохнул и продолжил:
– Когда-то давно наше племя, вельды, было в чести у Великого Змия, но потом грозное божество рассердилось на нас и прекратило дарить наш край своей живой благодатью.
– За что рассердилось-то? – В черных глазах плескалась усталость пополам с тоскливой скукой. Ринда явно прилагала нечеловеческие усилия, чтобы вникнуть в суть проблемы и уяснить, что требуется собственно от нее и когда ей уже можно будет свалить с надоевшей за первый же час знакомства Ветки. Черную, чуть воспаленную радужку перерезала еще более темная вертикальная щель зрачка.
– Глаза у тебя… странные, дочь моя, – не в такт, не в лад вдруг брякнул жрец.
Черноволосая неопределенно пожала плечами, маскируя зевок горьковатой усмешкой:
– Если бы вы спали столько, сколько я, и при этом колдовали столько же, и у вас были бы такие глаза… Но мы отвлеклись от темы. Так за что же Великий Змий разозлился на ваше несчастное племя?
– Увы, мы этого не знаем, дочь моя, – потерянно развел руками жрец. – Но с тех пор, ты абсолютно права, наше племя несчастно…
– Ну и?
– Что и? – нахмурился жрец, не успевший продумать следующую часть вытягиваемого клещами по капле в час повествования.
– Ну и я-то здесь при чем? – терпеливо объяснила ринда. – Помолились бы своему Змию покрепче, глядишь – и простил бы.
– Прощает только тот, кто исправил, – машинальной скороговоркой возразил жрец. – Ты не права, дочь моя.
«Дочь» страдальчески закатила глаза и шепнула небу пару молитв… ну или вроде того…
– Ты здесь «при чем», и еще как «при чем»! Твой приход был предсказан нашими жрецами еще несколько лет назад, мы искали тебя по всему Древу, но никак не могли найти, пока не наткнулись совершенно случайно…
– Так, может, вы перепутали? – с тусклой надеждой взмолилась ринда.
– Что ты, дочь моя! – ужаснулся жрец, вскакивая со своего кресла и описывая привычный круг почета вокруг Змия. – Тебя вот уже почти полгода охранял виттар, а мы не разбрасываемся ими за просто так, если осталась еще хоть малейшая возможность ошибки. Здесь же она исключена!
– Очень жаль, – с непередаваемым отвращением процедила ринда.
– Напротив, дочь моя! Наконец-то у нашего племени появилась надежда на нормальную жизнь!
– Чем вас не устраивает ваша?!
Жрец смущенно замолк. Ибо как раз его жизнь его вполне устраивала.
– Видишь ли, наши ары…
Девушка, не выдержав, возмущенно перебила:
– Вельды, виттары, ары – кто это все такие? Мне это гаврокх объяснить должен?!
– Не знаю, кто есть тот самый уважаемый человек, о котором ты говоришь, дочь моя…
– Ладно, оставим, – досадливо отмахнулась она. Помолчала, медленно вдохнула и еще более медленно выдохнула: – Давайте по существу: что вас конкретно в вашем племени не устраивает, как я могу вам помочь и что за это получу?