Монета встанет на ребро
Шрифт:
– Тогда куда ты намерена отправиться сейчас?
Я неопределенно пожала плечами.
– Не знаю. Вот поем и пойду поброжу где-нибудь. Авось надумаю.
– Тогда не "поброжу", а "побродим", - поправил меня виттар.
– И даже не пытайся откреститься от моего общества: бесполезно.
Да я, вообще-то, и не собиралась. Попадая на новую Ветку лучше уж иметь кого-нибудь под рукой, кто способен объяснить непонятное и подсказать, как лучше себя вести. Да и потом, со жрецом я уже разругалась, так что вообще ссориться с аборигенами
– Хорошо, не буду. А куда мы пойдем?
Виттар залпом выпил свой чай, поморщился и протянул руку за корочкой хлеба - зажевать.
– Куда скажешь. Но желательно - по направлению к моему дому.
– Это ещё что за новости?
– Впервые встречаю настолько странное начало знакомства. Тем паче - с ведьмой!
Арлирриг негромко рассмеялся.
– Не подумай дурного.
– Хм… Ну, смотря что можно считать дурным… - Просто так чаще всего и бывает: если гостья жрецов не хочет жить в святилище - она живет у своего виттара. Впрочем, если предпочитаешь Священный зал и общество Великого Змия…
– О, нет!
Я задумчиво потеребила берестяной браслет на запястье, сдвинула повыше.
– Арлирриг - правильно?
– Можно Лир, - улыбнулся тот. Странно улыбнулся: приподняв только левый уголок губ. Но это была именно улыбка, не ироническая усмешка и не скептическое хмыканье. Может, не слишком открытая, но добрая.
– Хорошо, Лир. Я - Иньярра, уже говорила?
– Нет, но я в курсе. Сложно не знать имя той, к кому приставлен уже полгода.
Я поморщилась: звучало это как-то странно, но объяснений я, видимо, не дождусь.
– Лир, а кто вообще такие виттары? Чем вы отличаетесь от всех остальных?
Арлирриг задумался, словно вымеряя слова и количество информации, которую мне можно сообщить.
– Виттары - это… защитники… телохранители… охранники. Не знаю, как лучше выразиться. Мы подчиняемся жрецам, точнее - работаем на них за поддержку и деньги, разумеется.
– И много вас таких?
– Никто не знает. Виттары - это словно секретное оружие: никто из моих знакомых и понятия не имеет, что я им являюсь. Поэтому и знать, сколько нас вообще, нельзя. Но как минимум - четверо: трое льет и одна ринда.
Я, честно признаться, ни кворра не поняла, но дальше выспрашивать поостереглась: тут, видимо, чем дальше в лес - тем гуще партизаны. Да и вообще, по ходу дела разберусь. Можно подумать, впервые оказалась на новой Ветке. Опыта, хвала Хранящим, - завались, так что разберусь. "С нашим-то опытом, да не заблудиться!" - любила восклицать Таирна, в очередной раз ловя себя на какой-нибудь откровенной глупости.
Я решительно вылила свой чай в цветок, на свое горе стоявший слишком близко к столу. Впрочем, судя по его однозначно мутировавшему и нездоровому виду, не я была первой и не я стану последней. Переживет.
– Итак, тогда куда же мы идем?
Арлирриг согласно поднялся, отряхивая с коленей крошки хлеба.
– Для начала - за городскую стену.
Хм… На диво, просто подозрительно логично…
Дураки учатся на своих ошибках, умные на чужих, а мудрые смотрят на них и не спеша пьют пиво. Ведьм же в эту классификацию почему-то включить не удосужились. Должно быть потому, что не знаю, как к Ильянте или Таирне, но ко мне фраза "учится на ошибках" вообще никак не относилась. Я на них не учусь - я их коллекционирую.
И, попав на новую, незнакомую, сразу же начавшую чего-то от меня беспардонно требовать Ветку, не ощерилась в ответ гадючьими клыками, а наивно отмахнулась на время от проблем и искренне залюбовалась новым пейзажем.
Арлирриг вел меня по какой-то давным-давно заброшенной козьей тропке, шириной в две с половиной пяди. Виттар играючи перескакивал с одного камня на другой, не обращая даже малейшего внимания на их сотоварищей, выскальзывающих из под ног и с веселым грохотом отправлявшихся вниз, в кипящую белесой пеной реку.
По левую руку от меня упорно взбирался по крутому каменистому склону упрямый вьюнок, справа над обрывом торчали жесткие плетенки длинных корней. Слоистые сине-серые камни казались до блеска отшлифованными десятками проходивших здесь ног. Шумливая горная река в урочище меж двух гор ехидно щерилась острогранными валунами.
– Ты там как, идешь?
– виттар впервые за четверть часа соизволил обернуться, чтобы узнать, не сверзилась ли я часом в пропасть. До этого подразумевалось, что я, аки горная коза, могу скакать по корням и камням, не задумываясь. Правда, так оно на деле и было…
– Иду-иду.
– Замечательно!
– вот словечко, которым, как я уже заметила, он мог выразить всё, что угодно: от восхищения до ярости, по-особому повторяя его на все лады.
– Погоди!
– я на минутку остановилась перевести дух и откровенно залюбовалась щемящей сердце бездной, глухо рокочущей быстрыми волнами на глубине.
– Лир, а как называется эта река?
– Эта?
– виттар почему-то усмехнулся.
– Льеттиа.
– А что смешного?
– Просто с этим местом связано множество легенд. Например вон с той горы - видишь, самая высокая?
– Ага, - я, больше по привычке прикрыв рукой глаза от солнца, пригляделась к высоченной каменистой горе, верхушка которой терялась не то ещё в утреннем тумане, не то уже в низких облаках. Погода нас здесь не баловала. Когда я спросила у Лира, как у них обстоят дела с предсказаниями погоды, он только рассмеялся и сообщил, что прогноза у них в принципе не бывает: горы маковками цепляют тучи, так что если дождя не было утром, это просто означает, что он будет вечером.
– Так вот, - продолжал виттар, - это гора Змия. С неё в Льеттиа раньше сбрасывали неверных жен. Если выплыла - значит, была верной.