Монеты на твоей ладони
Шрифт:
В дверь постучали. Великие Тенета, на этом корабле нельзя даже пяти минут подумать спокойно! Если опять кто-то будет дергать по мелочам, я…
— Капитан! Да открывайте же вы, черт подери!! — в дверь замолотили кулаком. Я прислушался и через секунду опознал голос.
— Шарух, клянусь Паутиной, вы уволены! — заорал я, рывком распахивая дверь. Взгляд прошелся по каюте и остановился на лице пилота. Занесенная рука замерла в воздухе. На белом как полотно лице лихорадочно бегали смертельно испуганные глаза.
— Капитан, система управления взбесилась…
Я медленно осел на стул, и губы сами собой зашептали забытую много сотен лет назад молитву.
— Кто
— Опустим пока. Дальше?
— Зачем я вам сдался?
— Тоже опустим… — я вздохнула. — Толку от твоих вопросов… Вопрос, с которого следовало бы задать — это кто ты. Ты — Хранитель. Ну, по крайней мере стал им…Агм…вчера с утра, — глазки подопечного лихорадочно загорелись. Далось ему это окно!
— И что я должен хранить?
— Не что, а кого. Разница существенная. В Бога веришь?
— Э-э-э… не знаю, — Нет, ну что за мысли! Сдалась мне его душа! Коммерсант недоделанный. Нет, все-таки люди — очень странный народ. Даже из души умудряются сделать объект купли-продажи.
— Значит, нет… Ну, придется поверить. Поскольку как раз бога ты и хранишь.
— Что-о? — какая выразительная мимика. Глаза подопечного стали такой же формы, как и последняя буква умирающего «что». — Что, этого?…— он возвел глаза к потолку. Не содержательно, но я сообразила, куда он клонит.
— Вынуждена огорчить, но нет. Люди, люди… Вы привыкли все ограничивать своей монотеистической религией. Я конечно понимаю, что бог-создатель заслуживает безусловного уважения, но зачем же зацикливаться?
— Вы верите в язычество?
— При чем тут язычество? Духи природы бывают могущественны, но до статуса богов, увы, не дотягивают. Увы — это потому, что с духами дело иметь значительно проще. Характером получше вышли, — я подняла руку, предупреждая вопрос. — Да, я с ними общалась. И с теми, и с другими. Боги отнюдь не так аморфны и бестелесны, как ты думаешь. И их Много. С большой буквы. Одни более могущественны, другие менее. Самые могущественные — те, что могут создавать миры. Боги-создатели, другими словами, один из которых некогда сотворил этот мир. А может, и все измерение — поесчетами в этой области никто не занимался. Ниже по рангу идут боги-хранители, которые, как можно догадаться, охраняют уже созданные миры от непредвиденных ЧП. Самые низшие — боги-правители, занимающиеся, так сказать, мелкими бытовыми вопросами — например, ответами на молитвы и разнообразным пакостничеством, в зависимости от того, темные это боги или светлые. Вы называете их, если не ошибаюсь, ангелами и бесами. Нам же достался бог-хранитель, то есть особа достаточно высокопоставленная.
— И как же…я…его?…
— Хранишь? Элементарно. Вообще, сущность бога разделена на три части, дабы не вводить во искушение слишком слабых смертных. Могущество этого существа с трудом поддается пониманию, и даже разделенное, представляет собой огромный кус силы. Пока его услуги не требуются, бог находится…гм…в чем-то вроде спячки. Его материальное тело, а вместе с ним и все способности, разделено на две части — в таком виде оно становится…вроде привидения, и легко умещается в телах смертных, где…как бы это сказать…плотно упаковывается и передает этим смертным все свои способности для защиты главного — своего разума, который помимо всего прочего является генератором энергии. И как раз эта часть бога помещается в Хранителе. Правда, поскольку разум сопровождается колоссальным потоком энергии, переселение сопровождается битьем хрупких предметов, оказавшихся поблизости. Окон, например.
Задумался. Переваривает информацию. Ну-ну. Думай, мальчик, это полезно для сохранения целостности организма. В конце своей тирады я обнаружила исчезновение многострадально пирожка и принялась за яблоки, свиснутые с ближайшего лотка (ну
— Но почему выбрали меня? Я же про него даже не знал. И вообще, я атеист.
— Сама удивляюсь, — пробормотала я себе под нос, и продолжила уже погромче. — Этого не знает никто. Только от самого бога зависит, кого сделать Хранителем. Очевидно, что-то такое он в тебе нашел, что остальные проглядели. Кстати, зовут его Рур.
— А что от меня требуется в качестве Хранителя?
— Да ничего особенного от тебя не требуется. При необходимости он просто выйдет из тебя и соединится с другими своими частями. Теоретически. Понимаешь, у богов-хранителей очень специфическая структура и… ммм… на моей памяти он никогда этого не делал. Но могу огорчить: боги очень любят загребать жар чужими руками. Поэтому если… случится что-нибудь…катастрофическое, тебе придется, в некотором роде… — я застряла, подыскивая слова по-красивее для этого, в общем-то, самого сильного факта. — Ты должен будешь эту катастрофу предотвратить. Точнее, умудриться собрать под своим началом тех, кого нужно, и надрать задницу всем, кто будет эту катастрофу олицетворять.
— Чего?! — парень подскочил на ноги, как болванчик с пружинкой. — И это — ничего особенного?! И как я, по-вашему, буду это делать?
— На то ты и Хранитель бога. Он все сделает за тебя, так что не волнуйся. Ему просто нужно физическое тело, чтобы ему не поклонялись, а выполняли приказы, — отрезала я. Не совсем, конечно, истина, но очень к тому близко. — Могу успокоить — последний раз, когда Хранитель исполнял непрямую свою функцию, был несколько тысяч лет назад. Ничтожный шанс, что тебе это придется делать, вполне компенсируется той кучей преимуществ перед простыми смертными, которые ты получаешь: начиная от бездонных энергетических резервов и заканчивая повышенным иммунитетом.
— Ничего себе иммунитет — так мышцы застудить! — буркнул парень для отвода глаз, садясь обратно. Глаза бегают, мысли бегают, хорошо хоть ноги на месте стоят. Ничего, переживешь. Все мы начинали с того, что пугались гипотетических долгов. К тому же тебя, скорее всего, сия печальная юдоль не коснется на самом деле.
— А ты не задавался вопросом, почему до сих пор не щеголяешь полным букетом симптомов ожоговой болезни и заражения крови? Не говоря уже о том, что в подвале Наломи мокрому и полуголому запросто можно схватить что-нибудь гораздо менее безобидное, чем застуженные мышцы. Кстати, об одежде, — тут моя педагогическая мысль вильнула в сторону, наконец обратив внимание на то, что Алекс до сих пор пребывает в одних брюках. Я эффектно щелкнула пальцами и из соседней комнаты выпорхнула невесть как забытая мной здесь в прошлый раз футболка. (Ну и что, что моды пятидесятилетней давности. Не в цветочек же.). — Одевай.
— Но она же женская.
— И как ты, интересно мне знать, это определил? На ней оборочек и кружавчиков нет.
— Ну, размер…
— Размер, доходяга ты эдакий, у нас с тобой одинаковый. Кушать нужно больше, тогда, быть может, и не влезешь ты в мою майку. А пока — вперед и с песнями.
Алекс тяжело вздохнул и принялся натягивать спорное мануфактурное изделие. Я сдержанно захихикала — футболка действительно оказалась ему маловата и сидела «в облипку».
— Я же говорил, ерунда.