Монеты на твоей ладони
Шрифт:
Сознание прояснилось настолько, что, наконец, начали возникать вопросы. Я окинула взглядом пространство — что угодно, но не лаборатория. И не док, несмотря на то, что стен не разглядеть в полумраке, настолько они далеко. И тонкая паутинка под потолком — вовсе не кабели, а огромные вентиляционные шахты, выведенные наружу. Наконец я догадалась посмотреть себе под ноги. Небольшая прямоугольная площадка, огороженная перилами, сменялась лестницей, уходившей вниз, в темноту. А вокруг вырастали все новые и новые площадки, связанные лабиринтом хрупких лесенок. И, уцепившись за их тусклый блеск, взгляд смог наконец рвануть ввысь, вычленить из темноты черные громады, к которым
— Охоньки… Что мы у накопителей забыли-то? — растерянно брякнула я в слух.
— Так у тебя надо спросить, великая и ужасная, — отозвался он с бледной улыбкой.
— Ничего не помню… И ты… — внезапно я сообразила, что разговариваю с потенциальным трупом, — Ты почему живой?
— Ну спасибо, — Лис рассмеялся, но хриплый лающий смех быстро перешел в кашель.
— Миль пардон, — я рассеянно почесала за ухом. Потом долго, минуты две, пыталась продолбить вакуум, образовавшийся в моей и ранее не блещущей объемным содержимым голове. Ощущения, как у пустого ведра. И эхо… — Дохлый номер. Вопрос на миллион старых калош: насколько правомерно наше здесь сидение?
Улыбнулся. Чего ради и затевалось. Только вот не нравиться мне ни лихорадка в глазах, ни осунувшееся лицо, ни бледность, ни опущенные плечи.
— На хвосте никто не висит, если ты об этом. А так… Не знаю… — глаза снова потускнели, лицо застыло в маске одной сплошной непроходимой усталости. Нет, юноша бледный со взором горящим, так у нас дело не пойдет!
— Так у нас дело не пойдет! — повторила я вслух, — А ну-ка, иди сюда, — я села, подтерев штанами многовековую пыль, и, привалившись спиной к довольно-таки холодному боку накопителя, приглашающе похлопала по коленям. Ответом мне стал сумрачный взгляд гордой птицы, предпочитающей умереть в полете, но не пасть до такой банальности, как скворечник. «Сижу за решеткой в темнице сырой… пам-пам-пам, пам-пам, ударенный головой…» Или нет? Коварный взгляд опытного диверсанта мгновенно вычленил опорную точку объекта с последующим ее удалением из-под оного. После непродолжительной возни, в ходе которой я наглядно доказала, что опыт и умение применить закон рычага в таком деле решают все, Лисова голова упокоилась у меня на коленях, а я уже привычно стала стаскивать перчатки. Осторожно взъерошила волосы, ласково щелкнула по носу и категорически пресекла последние попытки подняться, впрочем, не такие уж и решительные.
— Ну вот и ладненько, — тихо приговаривала я, видя, что он наконец стал расслабляться. Лису на самом деле сейчас надо было лежать, а еще лучше — спать, даже если забыть про то, что по всякой логике он сейчас должен быть истекшим кровью трупом. Поэтому я не стала тормошить Лиса, даже когда его глаза закрылись. Просто тихо положила открытую ладонь ему на голову и вливала свою энергию, которой у меня сейчас почему-то ощущалось в избытке.
— И не надо думать, что я сплю. Не хочется мне спать. Просто двинуться уже сил нет.
— Я в курсе, солнышко. И раз ты так хорошо устроился, поведай наконец про мои подвиги. Надеюсь, я не танцевала на столе стриптиз? Моя ранимая психика этого не перенесет.
— Лучше бы танцевала…
— Что, не терпится посмотреть на мое прекрасное, молодое, гибкое и стройное тело? — ухмыльнулась я. Кое-чьи ушки подозрительно запунцовели. Что, правда?! Ну-уу… Гм… Молодой неуравновешенный организм и все такое, ведь правда, а?! Ну скажите, что правда!… Как меня уже достали эти грабли… — Так, что, говоришь, там было? — продолжила я голоском петуха, которому наступили на горло.
— С какого именно момента?
— С того самого, когда Реллин попытался тебя забрать.
— Гм… Темный что-то говорил, что-то о титуле и крови, но я не слишком вслушивался. Очень уж было…хреново, — я не стала поправлять, что определила бы это состояние как более тяжелое. Сейчас мне оставалось только подлечить поверхностные царапины, чем я и занялась. — А у тебя… Лицо спокойное-спокойное, а глаза… глаза пустые-пустые, нечеловеческие совсем. И это было страшно. Хотелось забиться в уголок и не дышать. И я чувствовал… Рядом с тобой тогда что-то было…
— Смерть, — слово возникло из пустоты и вырвалось на волю, камнем упав между нами, прежде чем я поняла, что говорю.
— Смерть? Очень может быть, — он закрыл глаза и заговорил, быстро, на одном дыхании, будто боялся забыть, — Говорят, Смерть едина в тысячах лиц, и третья из титанов родилась на свет, и знает все о каждом из нас, и потому дает ответы на все вопросы, но только тому, кому есть чем заплатить, и при всем при этом она никогда не ходит одна, ибо боится, поверишь ли, Жизни… что скажешь, Водящая?
— Что? — смысл этой скороговорки дошел до меня не сразу, как и то, что последняя фраза, взлетевшая, как на гребень волны, фраза, сказанная жестким приказным тоном, была обращена ко мне. — Что ты сказал?
— А?… Что очень может быть.
— Нет, после.
Он не ответил. Только взгляд, пристальный и жесткий — «Не спрашивай»…
— Ладно, что там дальше было? Рассказывай… — я нехотя сменила тему. Водящая… Королева по рождению и касте. Королева среди королей. То, чем я могла бы стать среди вас, темные братья и сестры мои… Ты прав, Хранитель. Закроем эту дверь раз и навсегда.
— А что там рассказывать… — в который уже раз он смотрел на меня этим взглядом? Взглядом более страшным, чем все мое демоническое обличие. Страшным тем, что видит все… видит, и — понимает правильно .
Он улыбнулся, начиная что-то беззаботно и смешливо говорить.
Только глаза его не улыбались. Совсем.
— … баня водяная пополам с кровавой. Подставила ты себя по полной программе, вот что я скажу. Там такие силы буянили, думал, разнесешь весь «Ангел» к чертям собачьим. А Осколок? Я думаю, вся делегация разглядела его в мельчайших подробностях, особенно после того, как ты выкосила им половину присутствующих. Эдаким небрежным взмахом. И я бы не сказал, что ты подключила весь свой резерв. Но сила из тебя била, причем била так, что я уже забеспокоился обо всем К17. А уж когда ты сошлась с этим Черным… Ну, вы друг друга стоили. Извини за краткость описания, но тогда я на самом деле подумал, что теперь мне уж точно ознакомлюсь с особенностями температурного режима адовых котлов (Рай мне явно не светит после общения с такой кучей нечисти). От норки нашей остались одни руины, если тебе интересно. Кстати, этот Реллин, кто он такой?
— Мой сводный брат. Я его убила? — это было важным, жизненно важным.
— Не знал, что у тебя такое количество родственников. Да еще таких…проницательных . — Лис внимательно посмотрел на меня. — Что дело пахнет керосином, он понял раньше меня. И предпочел не связываться. В общем…
— Грош мне теперь цена, — жестко докончила я. — И меня с тобой видеть не должны. В любом случае, — я помолчала и продолжила уже мягче, — Ладно, эта проблема, в крайнем случае… решаема. Дальше, Лис, дальше.