Монгол. Черный снег
Шрифт:
И я справлюсь.
***
Тамерлан вел машину медленно, слишком медленно, будто хотел дать мне больше времени, чтобы подготовиться. Но я только сильнее сжимал кулаки.
Мы ехали по узкой дороге среди бескрайних монгольских степей. Воздух был тяжёлым, давящим. Небо затянуто серыми облаками, словно само мироздание чувствовало, что нас ждёт.
— Всё в порядке, брат? — вдруг нарушил тишину Тамерлан, его голос звучал слишком
Я не ответил.
Не потому, что не хотел говорить, а потому что не мог.
Эта поездка разрывала меня изнутри. Дед. Батыр. Человек, который по крови мне ближе всех, но которого я ненавидел больше, чем кого-либо.
Я помнил, как его имя всплывало в разговорах, как шёпот о нём проходил через наше прошлое. Батыр — гордый, сильный старик, который держал семью, бизнес, власть в своих руках. Но где он был, когда мне это нужно было?
Где он был, когда меня рвали на части?
Тамерлан остановил машину у дома. Красивого, величественного, огромного. Значит старик переехал в Монголию.
— Мы на месте, — сказал он и выдохнул, будто для него это тоже было испытанием.
Я медленно вышел.
На террасе сидел он.
Батыр. Старик. Простая одежда, посеревшие волосы, глубокие морщины на лице. В руках деревянная чётка, которую он перебирать пальцами с размеренной медлительностью. Он поднял голову, когда увидел нас. Его взгляд зацепился за Тамерлана, а потом он перевел его на меня.
Его глаза... Я ненавидел эти глаза. Они были добрые. Чёртова доброта в человеке, который бросил нас.
Батыр медленно поднялся.
— Я долго ждал этой встречи, Тамир, — его голос был глубоким, старческим, но уверенным. — И долго боялся её.
Я ничего не сказал. Просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.
Тишина повисла, но Батыр не двигался.
— Я знаю, что не защитил тебя, когда это было нужно, — продолжил он. — Я знаю, что ты видел в жизни слишком много боли.
Мои кулаки сжались.
— Но я прошу прощения за свои ошибки, — его голос стал мягче, и в нём появилась боль. — Ты сильнее меня, сильнее нас всех. И я горжусь тобой.
Пожалел о своих ошибках?
Эти слова звучали, как пощёчины. Я хотел разорвать эту тишину криком, обвинениями. Хотел спросить, где он был, когда я умирал. Когда каждый грёбаный день был адом. Но что-то внутри меня остановило. Его взгляд.
Он смотрел на меня так, как никто никогда не смотрел. Не жалость. Не страх. Не ненависть. Только боль. И сожаление.
– Подойди…
Я подошёл ближе. Медленно, словно боялся, что он оттолкнет меня снова.
Он положил руку мне на плечо.
— Теперь твоя жизнь в твоих руках, — сказал он. Его голос был тихим, но твёрдым. — Ты заслужил это право. Ты нашёл свой путь.
Я стоял, не двигаясь. Его слова звучали, как эхо. И вдруг на моё плечо опустился вес. Не тяжесть руки деда.
А ворон.
– Генрих! – воскликнул дед.
Я повернул голову и увидел
Батыр улыбнулся, едва заметно, но тепло.
— Он знает, что ты теперь хозяин. Это знак.
Я медленно поднял руку, провёл по его перьям. Ворон не двигался.
И в этот момент я почувствовал что-то странное. Пока что не прощение…но наверное какое-то принятие, что дед Батыр тоже моя семья. И этот Генрих.
***
А через несколько дней Батыр умер.
Он ушёл ночью, во сне, без боли.
Мы стояли у его могилы в степи. Холодный ветер играл с нашими пальто, шептал что-то на своём языке. Я держал Генриха на руке, его когти царапали кожу, но я не обращал внимания. Моя голова была пустой. Ни злости, ни ненависти, только странная тяжесть. Диана стояла рядом. Она не говорила ни слова, просто держала мою руку. Тамерлан стоял впереди всех. Его плечи были опущены, а лицо, всегда холодное и собранное, теперь казалось чужим. Он сжимал в руках чётки Батыра. Тархан обнимал его за плечи, но это не помогало. Я впервые видел Тамерлана таким. Разбитым. Рядом с ним стояла его жена, Вера. Золотистые волосы развевались на ветру, голубые глаза были полны слёз.
— Ты сделал всё, что мог, — сказала она, её голос был мягким, как утренний ветер.
Тамерлан только кивнул, и слёзы, которые он так старательно прятал, потекли по его щекам. Я посмотрел на Генриха. Ворон повернул голову, словно чувствовал, что я думаю.
— Ну что, брат? — прошептал я. — Кажется, теперь ты мой.
Генрих каркнул, будто соглашаясь. И я почувствовал, как часть моего прошлого уходит.
Глава 36
Мы вернулись домой.
Дом.
Слово, которое я боялась произносить слишком громко, чтобы оно не рассыпалось. Я стояла в центре комнаты, разглядывая стены, потолок, окна. Здесь всё было так тихо, так спокойно, будто мир, наконец, решил дать нам передышку.
Но внутри меня всё ещё был хаос. Каждое движение вызывало лёгкую дрожь, каждое касание воздуха на коже напоминало мне о том, что я пережила. О том, что мы пережили.
Я почувствовала его взгляд.
Он стоял у двери, опираясь на косяк, руки в карманах. Его глаза смотрели на меня так, будто он боялся, что я исчезну. Он не говорил. Только смотрел.
Я сделала шаг к нему. Потом ещё один. Мои пальцы осторожно нашли его руку. Я взяла её, сжала, почувствовала, как она дрожит.
— Мы дома, Тамир, — сказала я тихо, но твёрдо.
Его взгляд опустился на наши переплетённые пальцы. Он кивнул, но ничего не ответил.
Я знала, о чём он думал.
Крики. Взрывы. Шахты.
Как я выбралась из дыма. Как он стоял там, в этой пыли, с глазами, полными ужаса.
Он всё ещё был там.
Но я здесь.
Я с ним.
Он молчал.