Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники
Шрифт:
Хозяйство у лесных народов было крайне несложным. Одежда шилась из шкур животных, пищей было мясо, иногда — рыба. Нет никаких сведений, что они готовили из молока какие-либо продукты (а степняки делали более двадцати видов молочных продуктов). Основным напитком был древесный сок (очевидно, березовый), главным оружием — копье, хотя они знали лук и стрелы, с которыми охотились на мелкую дичь. Зимой «лесные» передвигались на лыжах, причем настолько быстро, что могли преследовать и быстроногих оленей и косуль. Однако к XII веку в лесном образе жизни начали происходить некоторые изменения, вызванные как соседством с монголами-степняками, так и контактами с мусульманскими и уйгурскими торговцами, которые в поисках мехов забирались далеко на север. Надо сказать, что денег лесовики не знали, и купцам этим приходилось порой нелегко: так, один купец перегонял в северные леса целую тысячу баранов для обмена на меха пушных зверей. Завязалась кое-какая обменная торговля с кочевниками — те же меха в обмен на войлок, шерсть и продукты. Это привело и к некой дифференциации лесных народов; известны целые племена,
О хозяйстве степных кочевников мы имеем намного больше сведений. И сами эти племена были гораздо многочисленнее «лесных», и роль их в мировой истории несоизмерима. Истинным вождем этого «поколения людей, живущих в войлочных кибитках», стал Чингисхан, покоритель полумира.
Основных занятий у степных монголов было два: скотоводство и охота, но главным из них, определившим самую основу их образа жизни, было все же круглогодичное кочевое скотоводство. Монголам-кочевникам, как и всем прочим номадам, приходилось постоянно переходить с одного места на другое в поисках хороших пастбищ для скота. Не следует, впрочем, думать, что это было медленным безостановочным движением. Как правило, они после перекочевки устанавливали свои юрты [28] в наиболее удобном месте на неделю-две, а иногда и на более долгий срок — в зависимости от возможностей пастбища и величины стад. От этого же зависела и длина перекочевок: чем больше было стадо, тем длиннее был кочевой переход. Сена на зиму в восточной части Великой степи, как уже говорилось, не запасали, но сами перекочевки регулировались так, чтобы зимой оказаться в бесснежных равнинных степях, летом же кочевали по отрогам гор и речным долинам, где трава была богаче, но зимой там было больше снега, что затрудняло скоту добывание пищи. В весенне-летний период перекочевки варьировались и сообразно преимущественному составу стад: горные пастбища больше подходили для коней, приречные — для овец.
28
Это название, ныне устоявшееся, на самом деле не совсем верно. Юртом назывались все земли, по которым кочует данный род или отдельная семья. Границы юрта обычно строго определялись и могли быть большими или меньшими. Так, юртом самого Чингисхана в конце его жизни считалась собственно Монголия, и этот свой «юрт» он, согласно монгольским законам, завещал своему младшему сыну. Жилище же монголов, их кочевнический шатер, именовалось «гер»; «юртой» его стали называть позднейшие европейские исследователи, не разобравшиеся в монгольской семантике. Но поскольку именно это название приобрело широкую известность, воспримем его как данность. Пусть будут «юрт» и «юрта».
Юрты и повозки монголов
В XII веке мы различаем у монголов два вида кочевья, во многом противоположных друг другу. С одной стороны, это семейное или родственное кочевье в одну или несколько юрт; с другой — кочевали весьма большими группами в сотни юрт и кибиток. Малое кочевье называлось «аил» (айил), большое состояло из скопления аилов и называлось «курень», что означает «кольцо» и отражает способ расстановки повозок и шатров. Таким образом, существовали аильный и куренной способы перекочевок.
В данном случае четко прослеживается одно из важнейших противоречий кочевой жизни вообще. Поскольку скот являлся личной собственностью (собственностью семьи), то для каждого кочевника, а особенно для богатого скотом, куда удобнее было кочевать отдельным аилом. Привольно, никто не мешает, нет бедных родовичей-нахлебников. Однако такое кочевание становится приемлемым только при достаточно высоком уровне безопасности. В условиях постоянных набегов, грабежей и межродовых войн — а именно такова была ситуация в XII веке — аильный способ, при всех своих плюсах, становился слишком опасным. Надо было искать выход, и тогда возникли курени — фактически укрепленные поселки, где в середине кольца стоял шатер старшего, а вокруг, концентрическими кругами, повозки и юрты младших родовичей. Применялся, по-видимому, и смешанный способ, когда владельцы жили в куренях в целях личной безопасности, а стада их вместе с подневольными пастухами кочевали аилами. При этом в случае набега на аил из куреня могла прийти быстрая помощь, а при превосходстве нападавших в самом курене можно было успешно держать круговую оборону. Таким образом, в XII веке два способа кочевья соседствовали друг с другом. Позднее, с созданием империи Чингисхана, куренной способ отмирает, так как вместе с имперским порядком пришла и безопасность, жестко контролируемая Ясой [29] .
29
О Великой Ясе и ее принципах подробно рассказывается в главе 8.
Валяние
Стада у монголов состояли из разных видов животных: крупного рогатого скота, коней, овец и коз; у богатых были и привозные (тангутские) верблюды. Но главным животным, ценимым больше всего, являлась лошадь. Табуны коней были основным богатством монгола: без коня было вообще невозможно вести кочевое хозяйство. Конь служил средством передвижения, нес службу на войне и облавной охоте, мог спасти своего хозяина в минуту опасности. Рассказами о конях и табунах переполнены страницы «Сокровенного Сказания», без коня монгол не мог считаться полноценным человеком. «Что может сделать монгол, когда он лишился коня?» — кричали враги Хутула-хану, загнав его в болото. Сам Чингисхан говорил: «Тот, кто упадет с лошади, будет ли иметь возможность встать и сражаться? А если и встанет, то пеший как пойдет под конного и выйдет победителем?»
По состоянию коней монголы судили о положении того или иного рода; от него очень часто зависели победа или поражение в битве. Но лошадь являлась не только средством передвижения или вьючным животным: она была и пищей. Монголы питались конским мясом, пили кобылье молоко и изготавливали из него хмельной напиток — кумыс. Использовались и конская шкура и волос — применение лошади было чрезвычайно многообразным. Самый бедный монгол владел лошадьми, и нищей считалась семья, в которой не было хотя бы двух лошадей на человека.
Другие породы скота, хотя имели менее важное значение, чем конские табуны, но тоже играли важную роль в хозяйстве монгола, являясь одним из признаков богатства. Набитая шелками и золотом юрта еще не делала монгола богатым в глазах его соседей, если у того имелось мало скота. В XII веке это было особенно важно, так как в целом скота было недостаточно. Хотя мы и не располагаем точными данными об этом, но косвенные сведения доказывают, что большое количество скота у монголов появилось только после походов Чингисхана.
Использование скота также было разнообразным. Разумеется, главным было употребление его в пищу — мясную и молочную. Крупный рогатый скот также применялся как средство передвижения, главным образом как запряжка для перевозимых шатров-юрт и повозок-кибиток. Лошади для этой цели никогда не употреблялись. Баранов держали ради мяса, шкур и шерсти. Овечьи шкуры шли на одежду, из шерсти катали основной строительный материал монгольской степи — войлок. Даже испражнения животных полностью шли в дело — высушенный навоз в безлесной степи являлся основным видом топлива. Мясо шло в пищу людям, кости — пастушьим овчаркам.
Между прочим, вопреки мнению многих, включая даже специалистов, мясо не являлось основной пищей кочевников. Это мнение верно лишь отчасти. В действительности, основой питания мясо было у монголов лишь в зимний период. Его заготавливали в больших количествах поздней осенью или в начале зимы, когда кололи нагулявших жир баранов и замораживали туши. После этого и начинался мясоед — тем более, что молока зимой животные давали значительно меньше. Однако большую часть года — весной, летом и осенью — монголы питались молочными продуктами, лишь иногда разнообразя свой стол охотничьей добычей или мясом павших животных. В стадах в это время скот никогда не забивали, разве что к какому-либо празднику. Но и на праздниках не объедались: мясом одного барана кормили пятьдесят и даже сто человек.
Вообще, пищу монголов, конечно, нельзя назвать слишком разнообразной, однако, мясо-молочные продукты были действительно на любой вкус. Мясо употреблялось в вареном, жареном, вяленом и копченом виде. Делали монголы и колбасы — главным образом, из конины. Такая колбаса, которую ели в свежем виде, была, по свидетельству Рубрука, очень вкусной. Имелось более двадцати видов молочных продуктов; при этом монголы извлекали из молока буквально все, что только возможно. Очень важным делом (и исключительно мужским) считалось сбивание кумыса. Образующаяся при этом гуща была самой обыденной пищей, а забродившая сыворотка (собственно кумыс) — главным хмельным напитком. Для особо важных персон изготавливался некий черный кумыс, секрет изготовления которого, к сожалению, утрачен. Кроме того, монголы в больших количествах заготавливали масло, которое, хотя и делалось без применения соли, могло храниться довольно долгий срок. Совершенно особую роль в питании монголов играл так называемый хурут — очень кислый творог, высушенный на солнце до каменного состояния. Поскольку он мог без каких-либо изменений храниться годами, хурут стал главной пищей «на черный день». Когда в степи начинался голод, — а такое в результате джуда [30] бывало каждые несколько лет — только запасенный заранее сушеный творог спасал кочевников от голодной смерти. Не случайно уже в эпоху Чингисхана каждого воина-монгола обязывали иметь при себе несколько килограммов хурута, которые могли обеспечить его пищей на две-три недели. Между прочим, во многом благодаря этому любопытному продукту обеспечивалась небывалая мобильность монгольских войск: хурут делал ненужными многочисленные замедляющие движение продуктовые обозы; в результате монголы могли за неделю преодолевать расстояние в тысячу (!) километров и появляться там, где их никто не ждал.
30
Джуд — сильная гололедица в степи, как правило, ранней весной, когда скот не может добыть траву из-подо льда и гибнет от голода в массовом порядке. Самое страшное природное явление для любого монгола.