Моногамия. Книга 2. Муж
Шрифт:
Перед моими глазами руки других женщин, обнимающие его, не мои губы, целующие его. Нет, так не пойдёт! Я стильная, сексуальная, стойкая, мощная. Я как ураган ворвусь и смету всё, оставлю только то, что мне нужно.
Натягиваю рваные, но модные джинсы и белую шифоновую блузку поверх чёрной прилегающей к телу майки. Горловина блузки сделана настолько широкой, что никак не хочет держаться и всё время спадает, обнажая моё плечо. «Секси!» – думаю. – «То, что надо!».
Алекс удивлённо смотрит на моё «одеяние», но ничего не говорит. А что он может сказать? Спросить,
Алекс ведёт белый Ламборджини сам – водителя отпустил, значит, не собирается пить, значит, мы ненадолго. До самого места назначения машина едет спокойно, соблюдая все тонкости скоростного режима, а двое её пассажиров не произносят ни слова.
Вечеринка, скорее, похожа на светский приём человек на триста – дорогие машины паркуют специально предназначенные для этого люди. Я замечаю, что наш парковщик называет Алекса по имени и обещает подогнать машину ко входу через полтора часа «как обычно». Я смотрю на свои часы, засекаю время. Швейцар на входе также знает Алекса и приветствует его с «особым» почтением, и вот не знаю почему, но мне это приятно.
{Zara Larsson – Never Forget You (Price & Takis Remix)}
Мы попадаем на грандиозное по масштабу мероприятие: в углу огромной террасы (или же это что-то вроде сада с бассейнами), установлена сцена, на которой создают музыкальный фон три диджея и ведущий, бесперебойно сыплющий шутками для увеселения публики. Перед сценой расставлено множество маленьких столиков и организован небольшой танцпол, а ближе к дому раскинуты шатры с мягкими диванами – именно здесь, очевидно, важные люди решают серьёзные вопросы.
Не успеваю я сориентироваться, как к Алексу подходит высокий человек в строгом костюме и, опустив приветственную часть, переходит к вопросам рынка ипотеки. Беседуя, они направляются к одному из дальних шатров, и Алекс кладёт мне на спину ладонь, увлекая за собой.
В этот момент окружающий мир становится для меня бессмысленным хаосом, беспорядочным движением тел. Ничто не имеет смысла, кроме тепла, исходящего от ладони чуть ниже моих лопаток.
Звуки и люди вновь врываются в моё сознание, как только магия тепла исчезает – ищу глазами Алекса, но его нигде нет – я потерялась. Не знаю, когда он меня отпустил, в какой именно из шатров мы шли, и где мне его искать. Невзирая на буквально истерическое состояние духа, я убеждаю себя в том, что вип-вечеринка не канадский лес – найдёмся, в конце концов.
Девушка на сцене поёт довольно необычным и красивым голосом, и я решаю подойти ближе. Улыбающийся моему наряду официант протягивает поднос с коктейлями, и я не теряюсь – беру себе два: ну, хоть расслаблюсь.
Музыка разжигает желание двигаться (или это коктейли?) и я целиком отдаюсь ей, ритму, толпе. К хорошему настроению быстро присоединяются и хорошие новости – мои глаза случайно находят Алекса: теперь он беседует с парнем в рубашке с закатанными рукавами (вероятно, чтобы получше были видны татуировки) и не сводит с меня глаз.
И не он один: уже довольно давно мою оторванную от всеобщего гламура фигуру буравит взглядом женщина моих лет: красивая, очень женственная (я всегда замечаю большую грудь у потенциальных соперниц), с длинными прямыми тёмными волосами. И ещё у неё просто необыкновенно большие глаза, не выражающие ни ненависти, ни зависти, а, скорее, любопытство. Само собой, её интерес ко мне может иметь только одно объяснение: эта девушка – одна из многочисленных «бывших».
Прикончив ещё один коктейль, я начинаю даже получать удовольствие: воображаю, будто мне снова шестнадцать и вхожу в драйв, отпуская напряжение последних недель энергичными движениями бёдер и рук.
Внезапно музыка затихает, и ведущий спрашивает, есть ли желающие спеть. Желающих нет, а три коктейля уже толкают меня на подвиги. И я говорю себе:
– Если уж работать женой «Светлейшего», так на полную катушку, с душой, так сказать. Сейчас я их развеселю тут всех, пусть знают, что такие жёны, как я, на дороге не валяются!
По пути на сцену меня немного потряхивает, но вулкан внутри требует начала извержения. Меня просят представиться, я называю только своё имя:
– Валерия!
И звучит оно из моих уст как-то пьяненько. Смотрю на Алекса, и хотя он довольно далеко, хорошо чувствую вибрации его раздражения. Думаю: «это ненадолго, милый!»
Ведущий шутит:
– Надеюсь, вы не разорвёте нам колонки своим пением?
Все покатываются со смеху, а я перестаю трястись. Вместо этого вполне спокойно и уверенно, хоть и медленно (алкоголь уже подплавил немного мой мозг, но я ещё очень хорошо соображаю, а главное, все комплексы разъеты) отвечаю:
– Не экономьте на аппаратуре!
– Что Вы будете петь?
– Я не знаю, выбирайте Вы, может что-нибудь весёленькое? – и я подпрыгиваю, повторяя ритм предыдущего трека. Слышу одобрительные возгласы на танцполе и приободряюсь ещё больше. – В последнее время, говорят у меня неплохо получается копировать Рианну. Ударим?
{Consideration Rihanna}
Диджей врубает музыку, я узнаю композицию, ведущий протягивает мне листок со словами, но я рукой показываю, что мне не нужно и, мол, не мешай, и тут же открываю рот, потому что уже пора.
И, чёрт побери! Что это за аппаратура такая? Мой как никогда до этого сильный голос разрезает воздух гламурной вечеринки – его чем-то как-то вытягивают мальчики у пульта, не иначе! А если нет, то в таком случае я – будущая поп-дива!
Народ, застыв, смотрит на меня, слушает. Те, что на танцполе вскоре начинают мне показывать жестами, что, мол, «класс», «не останавливайся», и я окончательно вхожу в раж: протягиваю руку и двигаю ею в такт ритма, мои бёдра вторят ей, а люди начинают, наконец, танцевать, поняв, чего я от них хочу.