Монохром
Шрифт:
Пришлось вновь прислушаться к внутренним ощущениям. Холодно. Безразлично. Ушла дура Лата и ушла. Плевать вроде бы.
Стало быть, не эмоции движут мной, а нечто иное. Кажется, это предчувствие удачи, которое давненько не прихватывало так остро. С другой стороны, не оставляет тревожное чувство: оно, как червоточина в брюхе, тихонько сочится кислотой, подъедая здоровые ткани. Птичка-интуиция, а, птичка-интуиция, что скажешь?
Притаилась и тихонько воркует себе под клюв. Вот же зараза несговорчивая!
— У меня нет оснований не доверять Лёвке, — наконец произнес я. — Тайну информации никто не отменял — он может держать в секрете то, что посчитает нужным. Поделится — хорошо, нет — его право. К тому же Дрой не даст соврать: Лёвка хороший следопыт и, возможно, сумеет нас вывести к… Где логово `yгольников?
Неожиданный вопрос произвел нужный эффект. Лёвка открыл рот и ответил прежде, чем успел подумать:
— Заброшенная шахта возле «Юпитера».
— Западная окраина Припяти? — удивился Гост. — Но как туда попасть? Это ж самый центр Зоны. Если «Долг» со «Свободой» не прибьют, так мозги пси-излучением выжжет.
— Поднимемся по реке. Я знаю путь.
Мы как по команде заткнулись и уставились на Лёвку, словно на сумасшедшего. Зона не парк развлечений, а водные пространства здесь вдвое опаснее суши: фауна заводей и рек мало изучена, радиационный фон высокий, транспорта для передвижения нет. Южнее стоят несколько плотин и очистных станций, перекрывающих доступ зараженной воды к жилым районам, но все, что находится севернее фильтрационных сооружений, — убийственно.
И Лёвка обо всем этом прекрасно знает. На заправского шутника он не похож. Тогда что? Блеф, глупость или позерство?
— По какой же такой реке? — вкрадчивым тоном поинтересовался Дрой, когда пауза стала затягиваться. — По Скайке?
— Нет, по Припяти, — сказал Лёвка. — Я уже ходил вверх по течению.
Дрой аж крякнул. А я с сарказмом уточнил: — На плотике с палаточкой, как Гек Финн?
Лёвка улыбнулся, дав понять, что шутка засчитана. Ответил серьезно:
— Я ходил пешком вдоль берега. Но теперь так нельзя: слишком долго получится. Чтобы попасть к месту вперед военных, надо как можно скорее добраться до юго-восточной оконечности Темной Долины, к Тихой Гавани. Там есть плавсредство, на котором…
— Атомная субмарина? — не утерпел Дрой, с вызовом глянув на бывшего желторотика.
Гост положил руку на плечо веснушчатому сталкеру, предупреждая дальнейшие злорадства. Спросил у Лёвки:
— Ты действительно бывал в Тихой Гавани?
— Да.
— Я тоже бывал.
Лёвка наконец оторвал глаза от своего рюкзака. Внимательно посмотрел на Госта, и я обратил внимание, как в глубине его глаз зажегся интерес.
— Это место не пользуется популярностью у сталкеров, — негромко произнес Лёвка. — Артефактов там практически нет. Легенды всякие нехорошие ходят.
— Я много лет в Зоне, родной. Любопытство заводило меня в разные уголки этого мира. А вот чего ты там делал?
— Оттачивал навыки следопыта.
Сталкеры еще некоторое время поиграли в гляделки, но продолжать пикировку не стали. Однако даже тупому зомбаку было ясно, что и у того, и у другого остались недосказанные слова. Кажется, все вокруг знают больше меня. Это начинает угнетать.
— Ну вот что, — сказал я, подводя черту. — Давайте решать, потому что времени у нас и впрямь мало. Что касается тебя, Лёвка. Наше соглашение в силе, но имей в виду: если мне хотя бы на миг покажется странным твое поведение и я заподозрю, что ты собираешься кинуть или предать старика Минора — пристрелю без колебаний.
Лёвка пожал плечами и вернулся к укладке рюкзака.
— А вы решайте сейчас, — предложил я остальным. — Идем вместе за хабаром или разбегаемся, и вы быстренько забываете обо всем, что услышали?
— Не смогу я забыть, — с показушным сожалением вздохнул Дрой. — Вот знаешь, Минор, как-то въелась уже мне инфа в мозги, прочно засела. Я, конечно, буду изо всех сил стараться, но, боюсь, не забыть мне, где клад зарыт.
— Тихая Гавань, — грустно обронил Зеленый. — Знаете, что это значит у моряков? Вечный покой.
— Как поделим добычу в случае успеха? — Гост, как всегда, был прагматичен.
— Половина того, что выторгую у Фоллена, моя, остальное меж собой кромсайте, как вздумается, — предложил я, стягивая черной изолентой два «рожка». — По-моему, честно.
— Пятьдесят процентов на три плохо делится.
— Я тебе калькулятор с крупными клавишами подарю. Уверен, справишься.
— Не доверяю я электронике, родной. В условиях аномальных полей наврет чего доброго… Давай так: твоя доля сорок процентов, и по двадцать — остальным.
— Между прочим, нам с тобой еще надо военного прокурора в округе умаслить, чтобы он про сбитый вертолет забыл, — вздохнул я.
— Угу, вот я и хочу обеспечить мир да порядок к старости. Так что, договорились?
— Ладно, по рукам.
Пока мы с Гостом препирались и обсуждали условия, у меня в голове крутилась мысль насчет мотивации проводника. Ни во время разговора в трубе, ни теперь Лёвка не заикнулся о своей доле. Ему что, до лампады, получит он в конечном итоге деньги или нет? Меня настораживала такая беспечность. Понятия не имею, какого банана ему приспичило попасть в логово `yгольников, но любой человек, готовый идти на риск забесплатно, неизменно вызывал у меня подозрение. Мутный, очень мутный персонаж этот Лёвка.
Дрой сунул руку в пенопластовую крошку, которой был забит один из ящичков, и просиял.
— Внимание, фокус, — возвестил он, извлекая поллитровую бутылку с выцветшей до неузнаваемости этикеткой.
— Гост, а ты запасливый. Надеюсь, это то, что я думаю, а не какой-нибудь скипидар?
— То, что думаешь, но за качество я не отвечаю.
— Так или иначе, а радионуклиды после экскурсии по говнопечке надо из организма вывести.
Зеленого передернуло, он немедля отвел взгляд от прозрачной жидкости. Дрой с характерным хрустом свернул крышку и осторожно понюхал содержимое бутылки. Состроил высокопарную мину и поинтересовался: — О, что это за сорт?