Монохромный человек
Шрифт:
На поводке он удерживал горделиво сидевшего темного лабрадора.
Корнилов вручил тапки бородатому кинологу.
– Это вещи убитых детей.-сообщил он.-Нужно найти остальные. Скорее всего они где-то недалеко.
Седобородый кинолог молча кивнул, взял протянутые тапки и показал псу.
– Давай, Людвиг... У тебя есть работёнка, зверюга. Выручай.
Стас смотрел, как лабрадор спешно принюхивается к вещам детей.
Корнилов успел подумать, что возможно ещё позавчера мальчик и девочка
А теперь их вещи объекты следствия и зловещие фрагменты кошмарного преступления.
Долго ждать не пришлось. Лабрадор Людвиг быстро взял след и повёл кинолога прочь от дома.
Стас поспешил следом.
Лабрадор тянул поводок, рвался вперёд. Кинолог трусцой бежал рядом.
Стас скорым шагом шёл чуть поодаль, не теряя кинолога из виду.
Пёс повёл кинолога в сторону злачного пустыря, что располагался далеко за домами, возле старых, давно заброшенных строений ещё советских времён.
Корнилов следовал за кинологом по заросшим дикими кустарниками древним развалинам.
Под ногами хрустели палки, битое стекло, скрипела каменная крошка.
Стас не отставал.
Лабрадор, прорываясь через молодые деревца, шурша в высокой траве забежал внутрь одного из полуразрушенных зданий.
Здесь пёс остановился возле глубокой ямы, упал на живот, заскулил.
– Хорошо, хорошо...-кинолог потрепал пса по холке.-Молодец... Красавец.
Он оглянулся.
– Товарищ подполковник... что-то есть.
Кинолог отвернулся и снова заглянул внутрь ямы. Возле его ботинок зашуршали мелкие камешки, и скатились вниз.
Стас подошел к яме, пригляделся.
Внутри чернело огромное пепелище. В прохладном воздухе ещё можно было различить слабеющий запах гари.
Стас осторожно спустился вниз. Взяв палку он осторожно разгреб горелые ошметки в пепле.
Корнилов поддел палкой что-то красное. Поднял на конце палки.
– Что это?-спросил сверху кинолог.
– Женская футболка.-ответил Стас.-Красная женская футболка.
На месте большого костра были обнаружены обгоревшие фрагменты других тканей, определить назначение которых было слишком трудно.
Но, что это была сожженная одежда убитой семьи сомневаться не приходилось.
Среди груды пепла Стас выудил опаленные, покрытые слоем сажи и прожженными черными пятнами синие джинсы.
В заднем кармане джинсов была обнаружена смятая фотография.
И хотя убийца изменил внешность убитых в угоду собственным извращенным предпочтениям, его жертв можно было узнать на снимке.
Они стояли на каком-то пляже. Одетые в странные, нелепые наряды туземцев из каких-то тропиков. Все четверо довольные, счастливо улыбаются.
На обороте снимка Стас нашел надпись фломастером.
'Санто-Доминго, Доминикана две тысячи двенадцатый'.
Корнилов скривил губы, глядя на счастливые лица людей. И тут же вспомнил висевшие в спальне трупы под потолком. Их черные, как смоль волосы, губы, черные, словно выжженные глаза.
Глядя на этот снимок трудно провести какую-то параллель между счастливыми людьми на этой фотографии и давно остывшими, холодными, бледными телами в черно-белой комнате.
Найденные в пепелище вещи Стас приказал собрать полицейским и сгрузить в автомобиль СМЭ, чтобы Щербаков мог их изучить.
Когда Стас вернулся, полицейские под присмотром Яши аккуратно снимали трупы с потолка.
Сейчас, когда они бледные лежали на белом полу и частично сливались с ним, их угольно-черные волосы, глаза, губы и ногти резко, контрастно выделялись на белом полу.
От этого картина убийства ещё больше поражала своей пугающей сюрреалистичностью.
Складывалось стойкое впечатление, что убийца отнявший жизнь целой семьи, словно старался быть гуманным и аккуратным.
Он как бы избегал грубости и чрезмерной жестокости.
Он проявил бережность и заботу к ним.
Стас присел возле трупов. Внимательно осмотрел ногти.
У всех членов семьи они были аккуратно подстрижены, убраны кутикулы, края ногтей с щепетильной дотошностью подпилены и обработаны.
В том числе у отца и сына.
Стас задержал взгляд на мёртвом мальчике. Ребенок среди больших тел взрослых смотрелся особенно жалостливо и печально.
Ему не больше шести-семи лет. На детском личике застыло робкое, испуганное выражение.
Из-за приоткрытого рта с чёрными губами, казалось мальчик не то чем-то удивлен, не то кричит без звука. Но живые уже не в состоянии услышать его голос.
Корнилов вздохнул, выпрямился. Сунув руки в карманы куртки ещё раз осмотрел тела.
У не искушенного сыщика могло бы сложиться впечатление, что убийца проявил чрезмерное почтение к убитым им людям.
Однако на деле он всего лишь отдавал дань своей болезненной склонности к перфекционизму. А эти люди... Всего лишь инструменты или материал для его творения, для выражения его мысли, его идеи.
И именно то, как убийца хладнокровно, с присущей практичностью, без тени сожаления уподобил живых людей бездушному материалу для своей работы, выдавало его истинное отношение к жертвам.
И вот это действительно, по-настоящему вселяло в душу тугой, угрожающей пульсирующий клубок страха. Клубок переплетенных кошмарных представлений, навязчивых мыслей, панических суждений и нервозных опасений.
А ещё, глядя на четыре выбеленных тела с чёрными волосами, Стас внезапно чётко уяснил.