Мономах. Смерть банкира
Шрифт:
Возглавлять группу, получившую кодовое название «Омега», должен был Иван Кричевский. Конечно, злые языки могли упрекнуть полковника в том, что он предложил на эту ответственную должность своего друга. Однако те, кто хорошо знал Кричевского, ни на минуту не усомнились бы в том, что с подобным заданием он справится гораздо лучше, чем кто-либо другой.
Кроме Ивана, которому Токарев доверял, как самому себе, в состав группы «Омега» вошли еще пять человек. Всего шесть. Шестеро молодых парней, которым предстояло спасти сотни людей и обезвредить террористов. На первый взгляд задача казалась непосильной, но и Токарев, и Кричевский были твердо уверены, что в данном случае дело не в количестве бойцов, а в их умении грамотно ориентироваться в критических ситуациях. Короче, после долгих
Его звали Виктор Попов, и он считался самым способным «подрывником» в выпуске. Из любой безделушки мог соорудить бомбу замедленного действия, причем в самой невинной оболочке, типа «Киндер-сюрприза», с опасной тротиловой начинкой. Виктор разбирался во всех взрывных механизмах и легко справлялся с любыми, даже самыми замысловатыми устройствами. Единственным недостатком Попова был его слишком мягкий характер. На занятиях по борьбе он частенько сдавался первым, но не потому, что был слабее противника. Просто считал неудобным побеждать. А если ему удавалось хитрым приемом свалить противника на землю, он долго извинялся и разводил руками, дескать, сам не пойму, как у меня это получилось.
Вот таким был Виктор Попов – мягким и податливым, умным и ловким, особенно, когда дело касалось его «тротиловых игрушек». Однажды он даже смутил своего учителя Кричевского, подсунув тому схему взрывного устройства, запаянного в губную помаду. Взрыв происходил тогда, когда губы соприкасались с содержимым тюбика…
Короче, кандидатура Попова после некоторых колебаний была утверждена единогласно.
Вторым человеком в списке бойцов «Омеги» стоял Александр Приказчиков, единственный из выпускников школы, за плечами у которого был богатый практический опыт. Александр Приказчиков считался лучшим снайпером в группе, и уже доказал это на деле. Он родился и жил в Мурманске, и с самого детства дни и ночи пропадал в тире. Во время службы в армии он попал в Чечню, где его способности сразу же оценили по достоинству. Приказчиков стал снайпером, и спустя три месяца на его счету было около двадцати боевиков, на каждого из которых Саша потратил по одному выстрелу.
По сути, снайпер – это хладнокровный убийца, но Приказчиков относился к своей работе скорее равнодушно, чем как-то иначе. Выбрав будущую жертву, спокойно рассматривал ее сквозь оптический прицел, выжидая нужный момент. Потом замирал на несколько минут и нажимал на курок. Чаще всего он стрелял с неудобного положения – градусов сорок, тридцать. При таких «зверских» условиях попасть в цель мог только настоящий профессионал. Возможно поэтому вскоре Александру предложили пройти стажировку в секретной школе ФСБ, где из него собирались сделать самого настоящего киллера. Он согласился, но не потому, что мечтал именно о таком будущем. Просто Александру не оставили выбора.
Приказчиков был маленьким, худощавым блондином с холодными, серыми глазами. Мелкие зубы придавали ему неуловимое сходство с хищником. Хорьком или каким-либо другим представителем этой породы. У него была отталкивающая внешность, да и характер тяжелый. Поэтому среди своих однокурсников Александр держался особняком. Сторонился их, что ли? Или считал ниже своего достоинства заводить с кем-либо дружеские отношения? Короче, напрочь отвергал все попытки сближения, и тем самым заслужил репутацию скользкого типа, парня «себе на уме».
Почему из десятка предложенных снайперов майор Кричевский посоветовал Токареву выбрать именно Приказчикова, полковник так и не понял. Многие ребята имели призы за отличную стрельбу по движущимся мишеням, да и характеры у них были более открытые. Когда полковник спросил Кричевского, чем обоснован такой странный выбор, тот лишь усмехнулся. Помолчал, а потом ответил:
– Знаешь, а ведь для того, чтобы стать хорошим снайпером, мало дни и ночи напролет долбать мишени. Хорошим снайпером надо родиться. Это талант, данный Богом.
– Ты хочешь сказать, что Перевозчиков обладает таким талантом?
– Он может попасть в объект даже с завязанными глазами. Он интуитивно чувствует цель. А тебе ведь нужны самые лучшие, разве не так?
Полковник согласно кивнул.
– Так вот, при всех недостатках, Перевозчиков – самый лучший, – продолжил Кричевский.
Этот аргумент перевесил все остальные. Так Александр Перевозчиков попал в список бойцов «Омеги».
В качестве «боевиков» Кричевский предложил Токареву двух чемпионов по самбо, двух Андреев, Заводчикова и Полозкова. Эти парни были хороши тем, что отлично работали в паре. Нет, и по одному они выдавали высший класс, поражая зрителей отточенным мастерством ударов, захватов, неких хитрых приемчиков-бросков. Однако два Андрея, большой и маленький, особо гармонично действовали вместе. Они понимали друг друга с полуслова, и иногда хватало одного незначительного жеста, чтобы вдвоем справиться с шестью, семью, десятью противниками.
Андрей Заводчиков был огромным, как сибирский медведь, с гигантскими ручищами, ножищами, груда мускулов, да и только. Ну чем не русский Шварценеггер. Только характер у него, в отличии от внешности, был мягким, как воск.
Андрей Полозков являлся полной противоположностью партнера – маленький, юркий, как ящерица, с огромными голубыми глазами первоклассника и кукольным, совсем не мужским личиком. Однако среди своих однокурсников Полозков слыл деспотом, упрямцем и жмотом.
Единственное, что связывало этих двух совершенно разных людей, так это их крепкая, искренняя дружба. Благодаря этой дружбе, каждый из Андреев незаметно для самого себя становился чуть лучше – мягкий Заводчиков, глядя на своего товарища, от случая к случаю проявлял характер, а бескомпромиссный Полозков научился прощать мелкие обиды.
Пятым бойцом команды «Омега» неожиданно для всех стал Илья Скурехин, человек, который совершенно не умел постоять за себя. В плане физическом, разумеется, так как в интеллектуальных баталиях Илья мог дать фору кому угодно. Да и среди инструкторов, обучавших курсантов работать с компьютерной техникой, Скурехин пользовался особым уважением. Собственно, Илью и держали в секретной школе только из-за его феноменальных успехов в области виртуальной реальности. Он умел все: писать сложные программы, взламывать любые коды, владел не только английским, но и немецким, французским и даже венгерским языками. Но Илья разбирался не только в компьютерах, он был на «ты» почти со всеми видами техники. Не считая, конечно, оружия. У Ильи было паническое отвращение ко всему, что стреляет, а пистолет он брал в руки лишь по необходимости. А так как эта необходимость возникала каждый день (никто ради Скурехина не отменил тренировки в тире) в конце концов Илья научился вполне прилично стрелять.
Прежде, чем поведать бойцам «Омеги» о том, какое важное и сложное задание их ожидает, полковник Токарев решил поближе познакомиться с этими ребятами. Из своего напряженного графика он сумел выкроить несколько часов и отправился в секретную школу ФСБ, чтобы воочию убедиться в том, что его выбор пал именно на тех людей, которые способны справиться с поставленной перед ними задачей.
Школа, где готовили агентов специального назначения, располагалась в небольшом сосновом лесу, в пятнадцати километрах от Москвы. На первый взгляд – самая обычная «учебка»: высокий забор, металлические ворота, контрольно-пропускной пункт. Но это только на первый взгляд. Оказавшись на территории школы, полковник Токарев сразу же ощутил огромную разницу. В отличии от всех воинских частей, где царил разброд и смур, а полуголодные солдаты так и норовили сбежать в «самоволку», чтобы разжиться куском хлеба и бутылкой водки, здесь прочно обосновались покой и дисциплина. Две несовместимые между собой вещи, однако так было на самом деле. Глядя на веселых, подтянутых курсантов, полковник здорово удивился. Казалось, каждый из этих парней наконец-то нашел свое призвание. Впрочем, в специальные агенты всегда выбирали самых лучших – самых сильных, выносливых, умных и способных. Правда, даже если боец по какой-либо причине (тяжелое ранение, родственники за границей и т. п.) отходил от дел, его не бросали на произвол судьбы. Всем известное ведомство «опекало» бывшего агента до конца его жизни, ни на минуту не давая забыть, что когда-то он проходил подготовку за этими железными воротами.