Мономах. Снова в деле
Шрифт:
— Значит, не послал, — констатировал Мономах и, не сдержавшись, принялся отчитывать Ле-ху: — Черт побери, ты же профессионал! Ведь нет никаких гарантий, что они не захотят повторить свою попытку! А у нас ведь контракт! Слава богу, что сразу же после твоего звонка я отправил туда группу Степаныча. Ну а милицию ты хотя бы вызвал?.. Хотя, какой от них прок…
— Милицию я вызвал. Только не дождался, пока они приедут. Сразу помчался сюда, — Дардыкин горестно вздохнул и нахмурил брови. — Послушай, Мономах, что-то здесь нечисто. С этим генералом… Мать его за ногу…
— Ты
— Да нет, — уверенно заявил Леха. — Никакой провокации. Это были самые натуральные чеченцы. Оттуда! Понимаешь?.. Действовали они не как лохи, а вполне профессионально. Палили будь здоров. Как наш спецназ на зачистке территории. Если бы не я, то всем был бы каюк. Я появился так внезапно, что чеченцы растерялись…
— О твоих сегодняшних подвигах я уже слышал, — перебил Мономах. — Лучше скажи, зачем ты поехал в Быковку? Я же приказал тебе сидеть в Москве!
В глазах Дардыкина появилось скучающее выражение. Он пробормотал что-то неопределенное и пожал плечами. Впрочем, Мономах не требовал от него конкретного ответа. Просто хотел немного осадить не в меру зазнавшегося товарища.
— Ладно, замнем, — махнул рукой он. — Давай лучше поговорим о чемоданчике. Как ты думаешь, что тот парень имел в виду?
— Черт его знает? Я сам не мог понять. На всякий случай обыскал весь дом. Никакого чемоданчика там и в помине не было.
— Ты уверен?
— На все сто.
— Допустим, что чемоданчик все-таки был. Хотя глупо хранить в доме, где нет никакой сигнализации, важные документы или деньги. Бобров не похож на наивного человека, хотя иногда пытается внушить всем эту мысль… Но даже если в доме и имелись какие-то ценные бумаги, то весьма странно, что генерал не предупредил меня об этом. Так?
— Так, — согласился Леха.
— Это во-первых. Во-вторых, загадочная смерть его телохранителей. Не успели парни отъехать от дачи, как их машина взлетела на воздух. Кто и когда успел сунуть им в багажник бомбу? Или не в багажник, но это уже не имеет значения.
— Да, рвануло будь здоров!
— Если я правильно понял, охранники генерала торчали на даче целую неделю. За это время никто из посторонних там не появлялся. Только свои. Гараж запирается, подойти к дому незаметно весьма проблематично. Тем более, когда дом охраняют профессионалы. Ну и что ты думаешь по этому поводу?
— Ничего, — признался Леха. — Да и что теперь об этом думать?
— Ты не прав. Чем больше я размышляю об этом странном происшествии, тем больше я убеждаюсь, что за нашей спиной, Дардыкин, происходит что-то такое, о чем мы не знаем. А должны знать.
Леха никак не отреагировал на эти слова. Точнее, не отреагировал словесно. Но его лицо напряглось, сделалось как бы каменным, а затем обмякло. Он внимательно посмотрел на Мономаха и покачал головой.
— Серега, я не понимаю, к чему ты клонишь, — признался он.
— Пока ни к чему. Я бы и сам не стал ломать голову, кто и зачем убрал телохранителей Боброва, если бы не одно «но». Помнишь тот пистолет, который ты конфисковал у киллера?
— Помню. Ты обещал узнать, чей он.
— Да, обещал. И узнал. Бесшумный малогабаритный специальный пистолет, больше известный под названием «Гроза», зарегистрирован на имя Окоркина С. П. Точнее, был зарегистрирован. Теперь Окоркин мертв, о чем имеется официальное подтверждение. По факту его смерти начато расследование.
— А кто такой этот Окоркин? — немного удивился Дардыкин. Происшествие в Быковке оттеснило на задний план все мысли о Жанне, и о киллере в подъезде, а уж тем более о пистолете.
— Капитан Окоркин — бывший спецназовец, воевал в Карабахе, награжден орденами и медалями. Его послужной список, будь здоров. Тебе даже и не снились такие заслуги.
— Не понимаю, — растерянно пробормотал Леха. — Выходит, мне померещилось, что он хотел застрелить Жанну?.. Но, Серега, честное слово, я сам видел…
— Погоди, не горячись. Лично я тебе верю. Особенно после того, что случилось сегодня… Знаешь, а ведь этот Окоркин был одним из личных охранников Боброва. Чуть ли не самым доверенным лицом. Как тебе такая новость? Впечатляет, да?
На лице Дардыкина появилось изумление. Несколько секунд он молча переваривал услышанное, а затем выдавил из себя:
— Не то слово… Вот удивил, так удивил… Если я тебя правильно понял, мы опять впутались в какую-то мерзость?
— Думаю, да, — улыбнулся Мономах. — И не без помощи знаменитого генерала. Проще говоря, он по уши увяз в дерьме и решил подстраховаться за счет нас. То, что он чем-то напуган, мне было ясно с самого начала. Уж слишком настойчиво он уговаривал меня играть с ним в одни ворота. Вначале предложил вступить в его партию и пообещал неплохую должность. А когда понял, что это меня особенно не греет, пообещал солидный гонорар за сотрудничество. Тогда я не совсем понял, чего он добивается. Теперь ситуация немного прояснилась — у Боброва конфликт с чеченцами, его телохранители мрут, как мухи, и вполне естественно, что он хватается за нас, как утопающий за соломинку. Но лично я не уверен, что хочу помогать ему.
— Значит, мы разрываем с ним контракт? — обрадовался Леха.
— Нет. Мы по-прежнему будем работать на него.
— Но зачем? Не понимаю…
— Сегодня утром погибло трое наших ребят. Это мои люди, и я отвечаю за них головой. Еще неделю назад я мог с уверенностью сказать: мне наплевать, что вчера Бобров и чеченцы были друзьями, а сегодня что-то не поделили. Но после того, как генерал послал моих людей на верную смерть, я этого так не оставлю. Я не люблю, когда за моей спиной начинается мышиная возня, а меня водят за нос. Уверяют, что все в полном порядке, что ситуация под контролем и что все происходящее — чистой воды случайность. Но больше всего я ненавижу, когда чужие проблемы бьют рикошетом по мне и моим людям. Понятно?