Монстр 34
Шрифт:
Я лечу, ковыляя во тьме,
Я ползу на последнем крыле.
Хвост отбит, бок болит и суккуба летит
На мане мужа и на одном крыле.
(Я лечу на последнем крыле / Песня суккуб-совратительниц)
Танк затаился всего в полукилометре от ворот, между двумя крепостями. Прогревать мотор не требовалось. Укрытый от случайного взгляда, он стоял среди кустов, сам похожий на куст. В танке было двое: Алексей и Николай. Им предстояло прорваться через преграду на пути к Восьмихолмью. Патрули и дозорные всматривались в сгущающиеся сумерки, ожидая нападения со стороны демонических земель, про атаку с тыла никто не думал. Нужно было дождаться, когда команда переправится через границу. Сигналом должен послужить поджог дальних постов и две пары глаз до рези вглядывались в горизонт. Когда багровое солнце закатилось полностью и над небом распростёрся чёрный плащ ночи, украшенный узором из звёзд, вдали вспыхнула оранжевая искра, затем вторая, третья… Поджогом должна была заниматься Тиаао и она, похоже, перестаралась. Недаром она настаивала на трёх горшках
– Давай, малыш, покажем им, на что ты способна. То есть способен. Вышибем эти чёртовы ворота и прорвёмся! – Оговорка несколько смутила мехвода, но что-то в нём говорило, что танк всё-таки женского пола. Это показалось странным.
Танк взревел мотором и выполз на дорогу, набирая скорость. Из крепостей выскочило два отряда рыцарей, которые направились на правый фланг, чтобы проверить, почему загорелись сразу три поста. Они успели отойти не очень далеко, когда сквозь звуки тревоги и топота множества ног гарнизон расслышал ещё один звук. Сперва они стали напряжённо высматривать врага на передовом крае, пока не поняли, что звук идёт из тыла. Но сделать что-либо они уже просто не успевали. А то, что они увидели, повергло многих новичков в ступор. Из тьмы полз дракон – настоящий, грозный монстр, без симпатичной мордашки и женской груди.
– Давай, девочка, рыкни погромче! Пусть знают нас! Коля, целься!
Алексей уже махнул рукой на странности своей речи, он включил танковую фару и направил её на ворота. Машина неслась к врагу на приличной скорости, но при этом её практически не качало и заряжающий смог прицелиться довольно хорошо, высматривая засов. Увидев, что он обнаружен, монстр взревел и его глаз зажёгся огнём, позволяя видеть всё как днём. Монахи в ужасе молились, маги пытались кастовать заклинания, но первыми в бой вступили лучники. Однако стрелы отскакивали от толстой шкуры монстра. Через пару мгновений монстр ответил ударом. Никто даже не понял, что произошло. Страшный грохот прервал молитвы монахов и заставил магов приостановить волшбу. Воины в ужасе отпрянули. Яркая вспышка у рыла монстра закончилась мощным ударом по засову, разнеся тот в клочья. Не останавливаясь, монстр отвернул рыло назад, подставляя под удар свой затылок и с силой ударился о гигантские створки, распахивая ворота. Несколько цепей, при помощи которых специальный механизм открывал и закрывал ворота, лопнули. Монстр прорвался через ворота и помчался ко рву. Во тьме ночи слышались крики:
– Мо-о-о-ост! Уничтожьте мо-о-ост!
Люди были уверены, что сейчас по нему в распахнутые ворота хлынут мамоно. Танк так быстро вылетел на мост, что его не успели разрушить, хотя это было делом минуты. Мост с грохотом рухнул уже за кормой боевой машины. Утром пограничники долго не могли понять, зачем незнакомцам нужно было жечь посты и сносить ворота, если не для атаки на Лескатию? Только одна версия казалась достоверной. Монстр нёс важное донесение или артефакт для самой Повелительницы демонов. И скорее всего это был артефакт, причём настолько тяжёлый, что гарпии не могли его поднять, чтобы перенести по воздуху. Ольга и остальные участники этого похода перешли границу по-другому. Для начала Вышень определил, на каких постах стоят не настоящие часовые, а механические обманки. Подойти к постам с тыла в сумерках можно было достаточно просто. Часовых интересовала граница, а не собственный тыл. У одного такого поста эльф и провёл команду, поскольку механический «страж» ничего не видел и даже не говорил. Главное, проскочить мимо патруля. В сгущающейся темноте небольшой отряд быстро достиг рва. Но, чтобы его преодолеть, требовалось сначала взойти на вал и стать мишенью для особо ретивых патрульных. Когда началась заварушка с поджогом постов, Вышень отвёл группу чуть дальше, где находились кусты. Прорыва в этой части рва никто не боялся, поскольку куст был просто окружён капканами. Но эльф умудрился все обнаружить ещё в прошлый раз и теперь аккуратно сбросил их в ров. Грохот и шум в крепости отвлёк дозорных и патрульных. Кроме того, Тиаао зажгла сразу три поста вместо одного, что только добавило шуму. Затем все спустились в ров и пришлось преодолеть полсотни метров по колено в грязи, среди острозаточенных кольев. Хотя риск напороться на них был относительно невелик. Большая часть кольев была наклонена в сторону Восьмихолмья, чтобы мешать проникновению оттуда. Но слабо мешали тем, кто уходил туда. Ольгу Вышень посадил на закорки, отказываясь дать ей возможность идти самой, мотивируя это тем, что она человек, а люди – очень хрупкие существа. По той же причине Чиутаха настояла на том, чтобы Ласкин переправлялся на ней. Хотя в этом было мало смысла, ибо впереди шла Зимка, которая благодаря своей силе и массе увеличивала наклон кольев до их приведения в горизонтальное положение, а некоторые даже умудрялась вытащить и отбросить в сторону. Через полчаса блужданий по лесу уже на другой стороне рва отряд с радостью услышал знакомое рычание мотора. Вышень повёл всех дальше к дороге, которую со стороны Восьмихолмья поддерживали в хорошем состоянии монстры. По дороге он старался держаться рядом с Ольгой и рассказывал ей об особенностях местных реалий. Делал он это открыто и достаточно громко, чтобы его слышали, впрочем, особенно не напрягаясь, так как танк снова стал тихим. Но, несмотря на это, становилось ясно, что беседу проводник вёл именно с Лукиной.
– Тут сейчас немного мамоно. Земля только начала пропитываться демонической энергией. Никто не знает, почему Друэлла, начав своё наступление на земли людей, внезапно остановилась. Восьмихольмье служит своеобразной стеной для орд монстров и их наблюдательным пунктом. В Зелёный дол иногда приходят рыцари, поохотиться на мамоно. Кто-то остаётся с женой, кто-то возвращается с трофеем, кто-то просто возвращается. Обычно голову монстродевы увозит один из ста этих убийц из Ордена. – Желваки на лице эльфа шевельнулись, а руки сжались в кулаки. – Но примерно треть остаётся здесь или переправляется дальше в Маккай. Радости семейной жизни отвращают людей от желания проливать кровь. – Вышень расслабился. – Остальные уходят, хвастаясь своей удалью и скорбя по товарищам, как по умершим. Хотя почти все люди выживают. Даже те, кто пострадал по вине своих же товарищей или по глупости. Устали? Скоро отдохнёте. Дальше по дороге находится постоялый двор «Железная портянка».
Танку пришлось несколько сот метров продвигаться в полнейшей тьме и руководствоваться только словами эльфа, пытаясь разбавить ночной мрак светом фары. Местность пошла в гору и вскоре дорога ушла в сторону, а перед путешественниками возник замок. Его окружал глубокий ров. С одной стороны в ров обрывался отвесный склон холма, с другой он впадал в овраг. Над запертыми воротами со створками, обитыми железными полосами, висела вывеска: «Железная портянка». Зубчатые стены уходили ввысь. Единственным изъяном обороны казался холм. Казалось, что с него было бы удобно расстреливать защитников крепости, но вершина холма венчалась ещё одной постройкой, которая даже во мраке ночи смотрелась внушительно. Вышень соскочил с брони и подошёл к высокой стойке перед рвом, на которой висел колокол. Ударив три раза, контрабандист замер в ожидании ответа. Через пять минут в окне надвратной башни появился огонь масляной лампы, а глухой бас рыкнул:
– Кто там бродит ночью? Если это вы, орденские ублюдки, то убирайтесь отсюда. Здесь монстры не ищут себе мужей.
– Эй, Ворчун, протри глаза. Это же я Переплут. – Весело крикнул эльф.
– Лопни мои глаза! – Голос стал изумлённым. – Вышень? А говорят тебя повесили где-то под столицей.
Огонь в окошке исчез и, пока хозяин опускал подъёмный мост и открывал ворота, Вышень пояснил команде.
– Это Карл по прозвищу Ворчун. А меня знают под прозвищем Переплут. И меня за последний год уже дважды вешали, трижды отрубали голову и один раз колесовали. В общем, весело живу. Нет, не думайте, что я такой живучий. Не надо делать во мне дырки с экспериментальной целью. Просто слухи – это такая смешная вещь.
Танк пришлось оставить снаружи. Его загнали в кусты и замаскировали. Поскольку хозяин не был настроен постоянно опускать мост и открывать ворота до утра, то было решено, что первую половину в танке дежурить будет Тиаао. А после часа ночи она перенесёт к нему Алексея и может быть свободна. Карл оказался довольно молодым человеком. Усов у него не было, а вот бородка, делавшая его похожим на боцмана, имелась. Пока он вёл гостей к зданию своего заведения через внутренний двор, пояснил, почему его постоялый двор напоминает крепость.
– Надоели эти орденские бандиты. Идут охотиться на монстров, так норовят мой постоялый двор подпалить и купцов пограбить. Ну сперва трудно было. Дорога была не особенно оживлённой, купцов и путников мало. Но последние пять лет тут жизнь начала бурлить, как котелок с водой на драконовом огне. Сразу деньга появилась. Нанял я помощников и строителей, приютил жителей ближайшей деревеньки – вот и получилась крепостица с небольшим гарнизоном. Купцам и путникам у нас всегда готов радушный приём. А бандитам холодное демоническое серебро. Уже три налёта отбили. Вот если бы Лескатия пала и стала бы демоническим царством, то тут торговля пошла куда бы живее. А пока приходится мириться с тем, что есть. Эй, Переплут, расскажешь, как ты в этот раз выкрутился из петли?
– Отчего же не скрасить вечер. – Согласился эльф.
Карл открыл дверь и экипаж попал в обеденный зал. Несмотря на поздний вечер, даже скорее ночь и близость к границам враждебного государства, зал был полон. В одном конце зала в огромном камине жарилась нога кабана поистине циклопических размеров. С другой стороны находилась стойка бара, за которой на полках стояли бутылки, кувшины и бочонки с алкоголем со всех концов света. С кухни неслись ароматы выпечки и подгоревшего жира. Не меньше двадцати столов находилось в остальном пространстве, освещаемом почти тремя дюжинами свечей и масляных ламп. За стойкой виднелась лестница на второй этаж, где находились номера. Сам зал был полон людей обоих полов и монстров. Кокетливые официантки разносили заказы, а в центре находилось небольшое возвышение, где вовсю трудился маленький оркестрик. На скрипке играла богомолка, которая вместо смычка использовала свой «серп» с натянутой на него струной. На флейте играла сатирка. Её свирель, способная пьянить своим звуком, висела на поясе. А в барабан ритмично молотил человек. Или инкуб, тут сложно было сказать. Но когда внутрь вошёл отряд Ласкина, поднялся такой шум, что музыкантам пришлось остановиться. Как выяснилось, все были привлечены не экипажем танка, а Вышенем. Кажется, эльф был очень популярен у завсегдатаев «Железной портянки». Музыканты почти сразу уступили место на помосте, а посетители стали наперебой просить эльфа рассказать, как он ушёл от властей в этот раз. Однако это было интересно далеко не всем. Главным образом это касалось Зимки, она потянула Николая за рукав и со страдальческим выражением лица сказала: