Монстр из-под кровати

Кароль Елена

Крестник? Так вот в чем дело!

Туман тайны потихоньку начал развеиваться, но я моментально поняла, что знаю куда меньше, чем хотелось бы.

— А где он?

— А где обычно бывают наши мужчины? — с легкой грустью задала мне встречный вопрос целительница. — Как всегда, спасает мир.

— Один? — Я не хотела, но вопрос вырвался сам собой, моментально смутив меня и развеселив собеседницу.

— Милая моя, это его работа. И поверь, он справляется с ней куда лучше многих. И скажу тебе по секрету, сейчас-то уж можно, в тюрьме тебя держали по большому счету не потому, что подозревали, хотя не без этого, а потому,

что она — самое защищенное место из всех возможных. По его настоятельной просьбе. Понимаешь почему?

В глазах снова защипало от подступающих слез, но на этот раз не из-за душевной боли, а из-за щемящей нежности. Глупо, наверное… Но я снова разрыдалась.

— Ну, все-все, полно. — И снова миссис Марп заботливо подставила мне свое плечо, терпеливо пережидая мой новый нервный приступ. — Поплакала и будет. От частых слез портится цвет лица и опухает нос. А у тебя такой чудный носик, просто загляденье. Не дело будет его портить. Как считаешь?

— Вы… вы правы… — прохлюпала я, улыбаясь женщине сквозь слезы. — Я постараюсь… Я…

— Ты сейчас снова умоешься, и мы пообедаем внизу. В летней столовой. Договорились?

— Да.

Кода телепорт удался и Тигран, стремительно осмотревшись, с облегчением констатировал, что конечная точка — именно та, что задумывалась, маг возликовал. Ровно на сотую долю секунды. Слабость, упавшая на плечи гранитной плитой, не позволяла даже двигаться, но он все равно рванул к Злате, когда увидел, что девушка падает. Не успел. Его собственных сил хватило лишь на то, чтобы опуститься рядом на колени и придержать, чтобы она не ударилась головой.

Заметили их сразу и сразу же подняли тревогу. Его это не беспокоило. В случае, когда ситуация требовала незамедлительного вмешательства руководства, всем без исключения сотрудникам не просто разрешалось, а настоятельно рекомендовалось телепортироваться именно в эту точку.

Что он и сделал.

А затем началось разбирательство. Час за часом, день за днем. Допросили всех, а его в особенности, не поскупившись на дорогостоящие эликсиры правды, которые практически не действовали на таких, как он. Добытая информация была слишком шокирующей, чтобы поверить в нее без доказательств. А с ними как раз и была напряженка.

Но ему поверили.

Начались массовые аресты, допросы, облавы… Сотрудников катастрофически не хватало, отзывали даже тех, кто плотно работал на периферии. Он тоже участвовал в проводимых операциях по мере сил, но все его мысли раз за разом возвращались к Злате. Как она? Почему так долго не поправляется?

Спустя почти неделю, когда у него выдалась минутка, он попытался выбить себе право на свидание, но ему отказали. Ему отказали! Тому, кто сам настаивал на том, чтобы Злату держали именно в тюрьме. Не потому, что подозревал, а потому, что боялся за нее. Аресты шли с переменным успехом, некоторым заговорщикам все-таки удалось скрыться, в их числе были и его родственники. Это личное поражение грызло изнутри, но пока он ничего не мог с этим поделать.

Он даже не смог выбить себе свидание с женой!

И снова операции, снова облавы, снова аресты. Он забыл, когда спал последний раз, но не забывал каждый день слать вестники тетке. Уже знал, как она злится на него за Злату, но пока мог лишь извиняться и обещать исправиться.

Его демон бушевал. Не смог, не защитил,

подставил. Не было ему оправдания. И все, что он мог, — это очистить страну от распространившейся заразы как можно быстрее и качественнее.

Чтобы его Злате больше ничего не угрожало. Чтобы его Злата больше никогда не предлагала ничего подобного. Чтобы его Злата поскорее выздоравливала и возвращалась к нему.

Шли дни…

Очередная весточка от тетки: прошел допрос, и с его жены сняты все обвинения. Это принесло небольшое облегчение, но он и так знал, что девушка ни в чем не виновна. Тем не менее в вестнике чувствовалась какая-то недоговоренность, но ничего он так и не узнал. Руководство было занято едва ли не больше подчиненных, пытаясь разрулить эту сумасшедшую ситуацию с зарвавшимися магами, соседние отделы были завалены петициями от пострадавших гномов, бушевали родственники арестованных, император требовал конечного результата, а он вновь спешил на очередную облаву.

Лишь раз ему удалось встретиться со своим начальником, который коротко взглянул на него, только что вернувшегося с ночной операции, и хмуро выдал:

— Выглядишь — в гроб краше кладут. Знаю, не любишь советов, но сейчас дам: завязывай со всем этим дерьмом, Монс.

— Сэр?

— Не сэркай, — сердито отмахнулся полковник. — Видел я твою милаху на допросе, знаю, ради кого жилы рвешь. Сам бы за такую ухватился, но куда уж мне, старику… Впрочем, если не нужна, тряхну стариной. Брак-то у вас, оказывается, того… И это правильно. Таких милах несерьезными отношениями обижать нельзя, за это можно и в карцер загреметь. — Карие глаза начальника сверкнули с нескрываемой иронией, увидев, как напрягся подчиненный. — Вопрос только в том, нужен ли ты ей сам, если и дальше будешь свой талант по перифериям гробить?

Если бы не усталость, накопившаяся за эти недели, он бы никогда не задал этот вопрос. Тигран привык решать все свои проблемы самостоятельно, но сейчас не очень хорошо понимал, куда клонит начальник.

— Что предлагаете?

— Как начет перевода на другую должность? Посолиднее. Сам знаешь, какая неразбериха после всех этих арестов в средних эшелонах творится, так что будут сейчас перестановки, и нехилые. Или до самой старости собираешься по окраинам разъезжать, мелкую шушеру запугивая? В столице-то всех, кого могли, переловили, а с подавшимися в бега справятся те, кто помоложе и пошустрее. Не рычи, не боюсь. Подумай с утра на свежую голову, а там и ответ дашь. А как закончишь с отчетами, может, и об отпуске твоем подумаю. Заодно заберешь на милаху свою бумаги, нынче император щедр к нам как никогда. Все ж таки не каждый день войну предотвращаем. Ну?

— Сэр.

Не став говорить спасибо, так как пока не видел, за что, Тигран по-военному отдал честь, и мужчины разошлись. Предложение полковника звучало заманчиво, да и прав он был в том, что надо все обдумать на свежую голову.

Правда, куда больше Тиграну запали в душу слова об отпуске. Вот чего он точно будет добиваться, так это его!

Осталось всего ничего — написать отчеты. Дерьмо! Как же он ненавидит эти отчеты! А еще тетка! Почему она запрещает ему приезжать к Злате сейчас, когда она уже не в тюрьме, а в столичном особняке? Что скрывает? И что думает о нем сама Злата? Что, если вообще возненавидела за все, во что он ее втянул? Как же бесит эта неизвестность!