Монстр женского пола. Когда ты рядом. Дилогия
Шрифт:
Молниеносный выпад, и сабля легко вошла в грудь выскочившего из дома мужчины, но тот сумел сделать пару шагов прежде, чем умереть. И это, пожалуй, неплохо, пусть проход остается свободным. А то, как же новые враги будут выходить под удар?
Многие разбойники уже нетвердо стояли на ногах, однако считали при этом, что здесь и сейчас сильнее них никого нет. Правильно оценить обстановку мешало выпитое вино. Поэтому все они, услышав звон клинков и невнятные вскрики, ринулись, мешая друг другу, на шум боя, который на самом деле больше походил на избиение.
Клинок с легким шорохом рассекал воздух, разя одного
Этот странное сражение продолжался недолго. Вскоре невредимыми остались только четверо очень осторожных и благоразумных, а может быть просто более трезвых разбойников, которые сейчас маялись у входа в зал, не зная, что предпринять, да трое упившихся до такого состояния, что ничего не услышали, и проспали весь бой. Остальные были либо убиты, либо ранены. Под конец Ольга старалась наносить удары по рукам и ногам своих противников. Мало ли, может допрашивать придется, ведь многое в происходящих событиях все еще оставалось неясным.
Добивать не вступивших в бой врагов не стала, никуда они уже не денутся. Надо чтоб и бойцы Норка поработали, а то взвалили, понимаешь, все на хрупкие плечи девушки! Пора их уже впустить на территорию замка.
Калитка представляла собой небольшую, но прочную, обитую железом дверцу, расположенную в основных воротах. Ольга отодвинула тяжелый засов и, осторожно выглянув в дверной проем, позвала:
– Эй, Норк, заходите!
Стражники уже давно прятались в тени, недалеко от входа, напряженно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из-за стены. Когда оттуда раздался звон сабель и крики, все решили, что это конец, не может один человек справиться с несколькими десятками врагов. Однако никто не струсил и не убежал. Их предводительница уже доказала, что может добиться успеха в, казалось бы, безвыходной ситуации. Может и сейчас какое чудо произойдет!
– Оля, это ты?! – изумленно и с недоверием спросил начальник охраны.
– Я. Там, в доме еще с пяток разбойников осталось, займитесь ими.
– А остальные где?
Члены отряда с опаской вошли во двор замка: мало ли, может их, тут поджидает какая-нибудь ловушка. Однако врагов поблизости не наблюдалось, только у входа в дом лежали какие-то мешки. Вдруг в этой куче что-то зашевелилось, и оттуда послышался стон. Только после этого стало понятно, что не мешки это, а люди.
– Ох, кто же это их так? – пораженно спросил кто-то.
– Ой, да они тут бегали, кричали, видно сами и поранились. С перепою, наверное, – отшутилась Ольга.
Мало кто из воинов поверил словам девушки. Не встречались им на жизненном пути противники, которые сами себя убивают. Но и поверить в то, что один человек может сотворить такое, было трудно.
– Как это у тебя получилось? – не удержался от вопроса Норк.
– Говорю ж, пьяные были, ну и выскакивали из двери по одному, не соображая, что делают. Но вы не расслабляйтесь, в зале осталось несколько человек, и они вполне живые и здоровые. Постарайтесь их не убивать, – распорядилась Ольга. – А потом ранеными займитесь, только учтите, некоторые с легкими повреждениями, как бы не учудили чего, так что аккуратнее там.
Свою часть работы – взять пленных, воины сделали легко и быстро. Четверо осторожных, не вступивших в бой неприятелей сдались сразу. С пьяными и то больше повозиться пришлось, а раненые в основном хотели покоя, а еще лучше какого-нибудь обезболивающего средства. И некоторые, особо тяжелые, его получили, в виде добивающего удара мечом. Смерть Рестины, и последующий налет на село, не прибавил стражникам к бандитам теплых чувств.
А Ольга, тем временем, устремилась в подвал.
Возможно, когда-то это помещение и использовалось в качестве тюрьмы, однако эти времена давно канули в лету. Наверное, уже столетия его использовали как погреб, в котором хранились скоропортящиеся продукты. И вряд ли кто из баронов Керана предполагал, что один из их наследников, станет здесь первым за долгие десятилетия, узником.
Карис нашелся не сразу. Поскольку близкие к входу клети и закутки оказались заняты овощами, фруктами, а так же различными копченостями, молодого барона поместили в дальнем конце подвала, опутав его руки и ноги, и для надежности еще и привязав к толстой балке. Хорошо хоть сена в качестве подстилки принесли.
Глаза юноши были закрыты, но напряженное лицо показывало, что он не спит. Да и трудно в таких условиях заснуть: холодно, неудобно, связанные руки и ноги затекли, и мысли всякие нехорошие терзают душу. Раздавшиеся рядом шаги, никаких изменений в позе и выражении лица не вызвали. Ничего хорошего для себя, пленник не ждал.
– Карис, это я, Оля, – услышал он вдруг тихий голос, и мягкая рука ласково коснулась щеки.
Свет фонаря сейчас казался ярким, как солнце в летний полдень, поэтому глаза не сразу различили, ставшее таким родным, лицо.
– Оля?! Ты как тут оказалась? Осторожно, наверху много бандитов и один из них маг, ты с ними не справишься! – быстро зашептал мальчик.
– Не волнуйся, нет больше ни мага, ни разбойников, ну разве что пленных немного осталось. Мы с Норком и его ребятами отбили замок. Подожди, сейчас я тебя освобожу.
Острый нож разрезал веревки, но затекшее тело не желало слушаться своего хозяина. Вскоре по кровеносным сосудам освобожденных конечностей кровь побежала мощным потоком, отгоняя онемение, но взамен пришла боль, которая, правда, длилась совсем недолго. Ольга ожидала, что-то подобное, и была наготове. Вскоре обезболивающие заклинания заблокировали большую часть неприятных ощущений.
Карис вздохнул, а потом вдруг порывисто обнял свою освободительницу, и заплакал. В его слезах были и горечь по погибшей наставнице, и пережитый страх за свою собственную судьбу, и чувство облегчения после неожиданного спасения. Слишком много всего свалилось на этого мальчика, и накопившееся за последнее время напряжение, требовало выхода.
Минут десять тело юноши сотрясали рыдания. Постепенно бывший пленник успокоился и, как-то незаметно для себя уснул, устроив свою голову на коленях у спасительницы. Его осунувшееся лицо разгладилось и приняло какое-то безмятежное, детское выражение.