Монстр
Шрифт:
Дом Лекса, как и мой, располагался на холме. В отличие от моего, у него был обнесенный стеной периметр и охраняемые ворота, двое его головорезов сидели в будке и разговаривали, когда я подъехал.
— Грузовик остается здесь, — сказали они мне, и, поскольку у меня не было выбора, я схватил ключи и выскочил. А затем, как и ожидалось, меня обыскали и забрали два пистолета, которые были при мне. Тупые ублюдки не проверили мои ботинки. В каждом было по ножу. Не то чтобы они принесли бы мне слишком много пользы против его маленькой армии с впечатляющим ассортиментом оружия, но
Ворота открылись, и я пошел по извилистой подъездной дорожке к дому.
И под «домом» я имел в виду «особняк», потому что Лекс жил богато. Площадью двенадцать тысяч квадратных футов. Гараж на три машины. Бесконечные окна (все пуленепробиваемые). Территория, которая включала теннисный корт, бассейн и конюшню. Лекс не играл в теннис, он никогда не учился плавать, и я подозревал, что он не отличит лошадь от немецкой овчарки.
Если бы вы присмотрелись повнимательнее, то увидели бы камеры видеонаблюдения. И тогда вы заметили бы притаившиеся тени, которые могли быть деревьями, но на самом деле были людьми. И это были люди с оружием за спиной.
Да. Был хороший шанс, что я не уйду отсюда, независимо от того, в каком настроении будет Лекс.
Но, в первый раз в жизни, я не мог заставить себя по-настоящему сбежать. Я просто хотел поскорее закончить с этой встречей.
Когда я повернул к входной двери, один из мужчин появился в поле зрения, дернув подбородком в мою сторону, прежде чем открыть дверь и впустить меня внутрь.
Дом был настолько роскошным и шикарным, насколько можно было ожидать от поместья в двенадцать тысяч футов. Темное дерево. Глубокие тона. Дорогая, очень профессионально расставленная мебель. Прямо впереди была лестница в форме подковы с белым (да… белым) ковровым покрытием. Под ней был коридор, который, казалось, вел в столовую. Слева от входной двери была гостиная с гигантским камином и книжными полками, полными тяжелых книг, я был уверен, что Лекс никогда даже не заглядывал в них. Справа была еще одна гостиная, но в ней стоял рояль, на стенах висели отвратительные, претенциозные картины, а вокруг стояли статуи.
Мне было интересно, понимает ли он, как выглядит его дом для постороннего. Как мучительно очевидно было, что он пытался стереть все следы бездомного уличного ребенка, которым он был в те дни. Ребенок, который так и не научился играть на пианино или произносить имена классических музыкантов. Ребенок, который никогда даже не слышал о Прусто или Макиавелли.
Конечно, я тоже ни хрена о них не знал. Но я, блядь, не пытался вести себя так, как вел себя он.
— Он хочет встретиться с тобой внизу, — сказал безымянный охранник, кивнув головой в сторону коридора, и я двинулся к нему, охранник был в нескольких футах за моей спиной.
Вниз.
В подвал.
Здорово.
— Сюда, — сказал он, ведя меня на кухню и открывая дверь, за которой была деревянная лестница, ведущая вниз, — ты пойдешь один.
Вдвойне здорово.
— Хорошо, — сказал я, кивая и направляясь к лестнице. Нет смысла откладывать неизбежное.
Я почти ожидал увидеть шлакоблоки и зарешеченные окна. Может быть, мне следовало бы знать лучше.
Эта дверь была единственной зловещей вещью в комнате.
Все остальное выглядело как место, куда мужчина ходил, чтобы расслабиться, уйти от своей ворчливой жены, подрочить на постыдное порно.
— Брейкер, — позвал голос Лекса, и я увидел, как он закрыл дверь рядом с баром и направился ко мне.
— Лекс, — сказал я, кивая.
— Где Алекс?
Тогда сразу к делу.
— Не здесь, — сказал я, пожимая плечами.
— Я вижу это, — сказал он, его голос стал ледяным, — не хочешь ли объясниться?
— Не особо.
— Я не тот мужчина, с которым ты хочешь играть в игры, Брайан.
— Я не играю в игры, Лекс. Ее здесь нет. Мне не хочется говорить об этом. Это не игра. Просто какое-то дерьмо.
— Для меня удивительно, что ты все еще дышишь, — странно сказал он, склонив голову набок, как будто это было что-то, что действительно смутило его.
— Почему это, Лекс?
— Потому что тебе либо не хватает уважения, либо мозгов, чтобы понять, с кем тебе следует держать язык за зубами.
— Это я, глупый, безрассудный, заноза в заднице.
— Раньше люди мирились с этим, потому что ты делал свою работу и не задавал вопросов и не творил дерьмо. Похоже, что-то изменилось.
— Послушай, — сказал я, сдерживая вздох, — избавь меня от лекции. Сэкономь свои деньги. Просто дай мне Шота, и мы оба сможем пойти разными путями.
— Видишь ли, — начал он тоном, которому я сразу же не доверял, — обычно мы так и поступали с этим. Ты — ценный актив, который стоит иметь рядом, даже если ты действительно провалил эту работу. Но, к сожалению, кое-что… произошло с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.
На этот раз я выдохнул. — Что происходит? — спросил я.
— Как насчет того, чтобы выпить? Скотч? Виски? Водки? К какому типу людей относишься ты?
К тому, кто не пил спиртное у таких говнюков, как Лекс. Но я чувствовал, что уже раскачиваю лодку, и мне не нужно было усугублять ситуацию. — Виски подойдет, — сказал я, обычно предпочитая водку. Но при мысли о ней в мою голову влетел образ Алекс, пьяной в стельку, хихикающей, говорящей глупости, кончающей жестко и неоднократно от моего рта и члена.
Да. Виски было лучшим выбором.
Лекс направился к бару, и я последовал за ним, желая не спускать с него глаз. Он был скользким дерьмом. Я бы не стал упускать из виду, что он мог подсыпать что-нибудь в мой напиток. Но, в конце концов, он этого не сделал. Он просто налил нам по стаканчику, и мы выпили.
— Как насчет того, чтобы навестить твоего друга? — предложил Лекс, ставя свой стакан обратно на стойку.
— Моего друга? — спросил я, тоже ставя свой стакан. Он, должно быть, говорил о Шотере. Но какого хрена ему понадобилось показывать его мне? Если только он не планировал сделать из него пример.