Монстролог. Дневники смерти (сборник)
Шрифт:
Интересно, как Кернсу удалось пробраться сквозь этот узкий туннель? Взрослый человек должен бы был здесь ползти, а если он полз – как он мог считать шаги? Да что там взрослый человек? Здесь же должны были ходить монстры; они что, ползали на животах и извивались, как змеи? Стены почти касались меня слева и справа, и сомнения, а за ними и страх снова одолели меня. Должно быть, я свернул не в том месте… но ведь путь был
Не могу сказать, что в тот момент я в полной мере осознал значение и смысл того, что представляется очевидным сейчас: два пути, отмеченные фосфоресцирующим порошком – один прямой и широкий, другой – петляющий и узкий; туннель, спускающийся все ниже и ниже; преследующий меня звук; мои раны, разбинтованные, «чтобы дать им подышать»… Столь вероломное предательство не укладывается в голове даже взрослого человека, что уж говорить о доверчивом, наивном ребенке! Нет, я был просто сбит с толку и напуган, у меня не было никаких подозрений, когда я встал на колени, вытянув перед собой лампу, а другой дрожащей рукой сжимая пистолет. Уклон был крутой, а пол скользкий. Повернуть назад? Или не обращать внимания на ужасный запах (может, им просто вся земля здесь пропиталась?). Что-то мне подсказывало: развернись! Возвращайся! В конце концов, решение было принято за меня. Из мрака на плечо мне опустилась рука. Вскрикнув, я развернулся, и лампа ударилась о стену, озарив неровным светом его измазанное грязью лицо, оживленный взгляд и ироническую полуулыбку.
– В чем дело, Уилл Генри? Ты куда собрался? – прошептал он. Его дыхание было сладким и каким-то липким. – Разве я не велел тебе не оборачиваться?
– Это не дорога назад, – выдохнул я в ответ.
– Я надеялся этого избежать, – непонятно ответил он. – Запах крови давно должен был привлечь ее; теперь я в растерянности, я не понимаю, почему она не идет?
Он мягко отобрал у меня лампу и вытащил из сумки сигнальную шашку.
– На, возьми вот это. Держи ее у основания, чтобы не обжечь руку. Не выпускай ее, что бы ни случилось!
Он поджег шашку от лампы, та задымила в замкнутом пространстве. Туннель озарился ослепительным светом, мрак отступил. Кернс положил руку мне на грудь и сказал с насмешливым сожалением:
– Мне так жаль, мистер Генри, но выбора действительно нет. Это – мораль данного момента.
И с этими прощальными словами Кернс изо всех сил толкнул меня в грудь.
Мое падение было вертикальным, стремительным и непреклонным. Его согнувшаяся над обрывом фигура быстро удалялась от меня, а я скатывался во мрак по скользкому желобу, пока столкновение с изгибом стены не перевернуло меня на спину и я не проехал оставшиеся несколько футов, взрывая пятками грязь в безнадежной попытке замедлить свое соскальзывание в дыру, которая поджидала меня на дне.
Каким удивительно странным должно было бы показаться наблюдателю, стоящему внизу, в яме (если бы таковой имелся), мое падение. Девственная темнота, никогда не тронутая благословенным поцелуем света, вдруг вся озарилась голубоватым пламенем световой шашки, сжатой в моей руке. Я падал вниз, во мрак, как звезда с небосвода.
Я упал на спину, и ударом от столкновения с твердой поверхностью шашку выбило у меня из рук. С минуту я лежал неподвижно, ошарашенный, тяжело дыша, и медный вкус горячей крови заполнял мой рот – я прикусил кончик языка, когда упал.
Я перекатился на живот, выплюнул изо рта кровь и едва только поднялся с колен, как он двинулся на меня с шипением и хрипом. Его руки были вытянуты вперед, черные глаза вращались на мощных плечах, из распахнутой пасти стекала слюна. Я выхватил пистолет и нажал на курок. Молодой Антропофаг упал к моим ногам, его тело извивалось в вонючей грязи, покрывавшей пол. Выстрел оказался удачным, но порадоваться или удивиться этому я не успел, так как на меня надвигался теперь его брат. Раздался выстрел из ружья – это Кернс, лежа на животе в туннеле над моей головой, палил сквозь отверстие, через которое я – наживка! – упал в яму.
Конец ознакомительного фрагмента.