Монстры большого города
Шрифт:
Насколько мне было известно, она сирота, переехавшая в Элдер Сити откуда-то из Колорадо. Согласно условиям пари, у меня была ровно неделя, чтобы переспать с ней, и предоставить доказательства. Чтобы дать мне дополнительный стимул, повара скинулись, собрав призовой фонд в восемьсот долларов, а также звание главного альфа-самца нашей кухни. Я понимал, что поступаю с Рэйчел, как минимум некрасиво, но давать задний ход было уже поздно. На кону были моя репутация и положение в коллективе.
Попытка пригласить девушку в кино успехом не увенчалась. Затем я узнал, что Рэйчел повредила руку, и в ближайшие
– Слушай, может, не будешь позориться? – предлагает Джерри, подойдя ближе. – Сам ведь понимаешь, что с этой лесбухой тебе ничего не…
– Рэйчел не лесбиянка! – зачем-то начинаю оправдывать девушку.
– Это она тебе сказала? Или ты проверил это опытным путём?
Сжимаю руки в кулаки. Как же этот урод меня бесит! Заехать бы разок по наглой физиономии, а лучше пару раз.
– Что, врезать мне не терпится? – вдруг интересуется Джерри, будто прочитав мои мысли. – Ну давай, попробуй. Только я тут работаю давно, и у шефа на хорошем счету. А ты пришёл совсем недавно, и всем на тебя плевать. Вот и думай, кого из нас вышибут за драку, а кого оставят.
Понимаю, что сукин сын прав, и пытаюсь успокоиться. Терять работу мне нельзя. Проще в очередной раз подставить другую щёку.
– Есть и альтернативный вариант. Сейчас мы придём на кухню, и ты во всеуслышание заявишь, что без ума от накаченных мужиков с большими сардельками. Спор ты не выиграешь, но и не проиграешь. Каждый останется при своём. Как тебе такое вариант? – продолжает Джерри меня донимать.
– Сколько раз повторять – мне девчонки нравятся, а не мужики!
– Повторяй, сколько хочешь – это ни на что не повлияет. Ты на деле докажи.
– Иди-ка ты обратно на кухню, пока у тебя кипящий суп всю плиту не залил, - настоятельно рекомендую Плейнсу.
Джерри хлопает меня по плечу, и уходит. Вскоре, на кухню возвращаюсь и я.
С Рэйчел сталкиваюсь ближе к вечеру, когда она моет грязные тарелки, что-то тихо насвистывая себе под нос. Заметив меня, девушка коротко кивает.
– Помощь не нужна? – интересуюсь я, подойдя ближе.
– Если честно, не помешала бы. Я с такой горой посуды ещё долго возиться буду. А мне ведь потом ещё полы и плиту на кухне мыть, и не только.
– С посудой я тебе помогу, - говорю я, и начинаю закатывать рукава.
Рэйчел тут же уступает мне место, и отходит в сторону. Пока она отсутствует, отмываю сначала кастрюли, а затем принимаюсь за тарелки и столовые приборы. По-хорошему, всем этим должны заниматься не повара и не уборщица, а посудомойки. И они здесь есть. Но кто-то в декрете, кто-то в отпуске, а кто-то чёрт знает где. Вот и приходится как-то выкручиваться, вместо того, чтобы найти временную замену. Успеваю перемыть чуть больше половины посуды, как возвращается Рэйчел.
– Я там почти закончила. Ещё минут восемь, максимум десять. Потом вернусь, и мы вместе домоем оставшуюся посуду, - говорит она.
В ответ лишь киваю. Заметив, что девушка не уходит, догадываюсь, что он хочет ещё что-то сказать, но не решается.
– Предложение сходить вместе в кино всё ещё в силе? – всё же интересуется она.
– Конечно.
– Круто. Если других планов на вечер нет, то прямо после работы можем и сходить.
– Планы другие есть. Но ради такого я их подкорректирую!
– тут же соглашаюсь.
Рэйчел на прощание улыбается, и подмигивает мне, а затем уходит обратно на кухню.
ДЖОН
Этот день в календаре отмечен чёрным крестиком. Именно сегодня не стало Рэйчел. Постаравшись поскорее закончить работу, отправляюсь в цветочный магазин, где покупаю роскошный букет. Продавец хвалит мой выбор, говоря, что моя избранница будет в восторге от такого подарка. Чтобы не ставить его в неловкое положение, лишь коротко киваю.
Приехав на кладбище, иду к могиле дочери. Возложив цветы к надгробию, рассказываю моей девочке, как сильно по ней скучаю. Рассказ о том, как сильно моя жизнь изменилась за этот год выходит очень коротким. Кроме упоминания о повышении по службе больше и говорить то не о чем. Не грузить же мою девочку историями об убийцах, садистах, и прочей грязи, которая всё ещё топчет эту землю, отравляю всё вокруг. Только позитив.
Выговорившись, чувствую себя чуточку лучше. Уже хочу уйти, но обернувшись, замечаю Бена, стоящего в пяти метрах от меня. Сам не понимаю почему, но увидев брата рядом с могилой дочери, чувствую раздражение.
– Зачем пришёл? – спрашиваю резко, позабыв про элементарную вежливость.
– Хотел убедиться, что с могилой моей племянницы всё в порядке.
– А почему с ней должно быть что-то не в порядке?
– В прошлый раз какие-то обдолбанные молокососы решили, устроить здесь вечеринку. Пришлось доходчиво объяснить этим придуркам, что так делать нельзя.
– В прошлый раз? Хочешь сказать, что бывал здесь и раньше? – немного напрягаюсь.
– А ты думал, их сюда твоя бывшая таскает? – отвечает Бен вопросом на вопрос, показывая на лежащие у могилы тюльпаны.
Именно так я и думал до того момента, хотя после похорон ни разу не видел Шэрон. Наговорили мы тогда друг другу немало, припомнив все обиды, даже самые незначительные. Если тюльпаны приносил Бен, то сколько раз Шэрон приходила на могилу дочери? И приходила ли вообще? Впрочем, какая, к чёрту, разница? Всё равно это ничего не меняет!
– Рэйчел была славной девчонкой. Энергичной, жизнерадостной и чересчур болтливой. Мне жаль, что всё так вышло. Действительно жаль, - говорит Бен.
Хочу сказать, чтобы он засунул в задницу свои соболезнования. Но вместо этого решаю поднять другую тему.
– А не хочешь ли ты поговорить о другой девушке? – спрашиваю у брата.
– О какой? – не понимает Бен.
– О той, что жила у тебя пару месяцев назад.
При упоминании о девушке Бен никак не меняется в лице, но в его взгляде мелькает настороженность, пусть и всего на мгновение.