Монстры хитрее всех!

Данешвари Гитти

– Мы не любить домашняя работа! – сердито проворчал ей в лицо какой-то тролль.

– Нет домашняя работа! Ты ее делать! Мы не делать! – завопил другой тролль, драматически потрясая кулаком.

– Силь гуль пле, вы должны понять, что домашняя работа – важная часть обучения, подкрепление идей, изученных на занятии, – осторожно пояснила Рошель. Двое троллей замахали корявыми пальцами у нее перед лицом.

– Эй, тролли! А ну прекратили! С девушками так не обращаются! – прикрикнул на тучных упрямцев Дьюс.

– Извини, Дос, – пробормотали тролли и, опустив головы, разбежались.

Момент

был такой романтичный и рыцарственный, что Рошель не удивилась бы, если бы обнаружила, что Дьюс восседает на коне, а за спиной его заходит солнце.

– Дьюс! Мерси бо-о-ку! Как это мило с твоей стороны! – выдохнула Рошель. – Я понятия не имела, что домашнее задание вызовет у троллей такую враждебность.

– Я думаю, им просто нравится злиться. Кроме того, у них комплекс Наполеона из-за их роста, – подтрунивая, произнес Дьюс. Тут к ним подошла Клео.

– Я в ярости! Я только что проверила свой гробофон, и ты не поверишь, что сказала эта драная кошка! – бушевала Клео, в бессильном гневе дергая себя за золотые наручные повязки.

Затем раздражительная мумия пнула золотым сапожком соседний шкафчик. И в этот самый миг – так уж получилось – Клео подняла взгляд и увидела скользящую к ней Торалей.

– До «Фабрики зверств» осталось меньше трех недель, и если ты забыла, то я тебе напоминаю, что мы вместе руководим подготовкой, как равноправные партнеры. Так что прекрати пытаться командовать мною! – выпалила Клео.

– Равноправные партнеры? Вот это да! А что ж ты тогда требовала, чтобы я перед тобой расшаркивалась? – парировала Торалей.

– Только после того, как ты принялась намекать, будто в твоей личной иерархии кошки-оборотни стоят выше мумий царского рода!

– Мне плевать, что ты говоришь. Мы будем готовить «Фабрику зверств» так, как придумала я, потому что мои идеи лучше. Так что окажи любезность, возвращайся в ту гробницу, откуда ты выползла!

– И не подумаю, кошка! Либо мы находим компромиссное решение, либо вообще ничего не делаем! – взвизгнула Клео.

– Кошка? Я бы на твоем месте вела себя поосторожнее! Я как раз наточила когти! – многозначительно произнесла Торалей, подергивая ушами.

– Ты мне угрожаешь? Дикарка!

– Торалей, почему бы тебе не воспользоваться лифтом первой? Я думаю, вам лучше путешествовать по отдельности, – спокойно произнес Дьюс, оттаскивая Клео от соперницы.

Несмотря на шипение и скрежетание зубами, Торалей с Клео позволили их развести в разные стороны и отказались от назревающей потасовки «мумия против кошки-оборотня».

Занятия по катакомбству начались как обычно – с лекции о технике безопасности и правилах пользования защитными очками и перчатками при проведении раскопок. И хотя ни мистер Муммий, ни Рошель никому об этом не говорили, это регулярное напоминание было ее идеей. Горгулья полагала, что монстры-подростки слишком зациклены на себе, чтобы помнить о чем-либо другом, и, следовательно, нуждаются в регулярных напоминаниях.

– Не забывайте, юноши и девушки: для исследований важнее всего твердая рука и непредвзятость мышления, – провозгласил мистер Муммий и жестом велел ученикам двигаться в туннели и начинать копать.

– Ладно, девочки, хватайте инструменты. Пошли пороем, – предложила Робекка, натягивая перчатки и защитные очки.

– Инструменты? А это что, по-твоему? – произнесла Рошель и подняла руку, демонстрируя наманикюренные коготки. – Даже Сладость и Гадость думают, что они лучше любого здешнего инструмента.

– Сладость и Гадость, – повторила Робекка, взглянув на угрюмых троллей. – Я бы никогда не сказала этого при Пенни, но есть в троллях что-то, напоминающее ее. Только никак не могу уловить, что именно.

– Как тебе известно, мой кодекс поведения требует, чтобы я честно ответила на твой вопрос. Это хмурое выражение лица Пенни. Она, как и тролли, всегда выглядит очень несчастной, tr`es grognon [32] .

– Хватит, хватит, – прошептала Рошели Венера, заметив, что из ноздрей Робекки потянулись тоненькие струйки пара.

– Ты думаешь, у Пенни несчастный вид? Как будто она все время чем-то озабочена? – с волнением спросила Робекка.

– Конечно, она выглядит несчастной. Именно поэтому Венера называет ее Надутая Пенни, – искренне ответила Рошель.

32

Очень раздражительной (фр.).

– Слушай, Рошель, тебе обязательно было это добавлять? – обиделась Венера.

– Ты думаешь, это я? Это из-за меня Пенни так несчастна? – выпалила Робекка. Ее захлестнула ужасная смесь чувства вины и недоверия к себе.

– Никоим образом. Просто она вот такая вот – примерно как Рошель не может не говорить правду, даже если эта правда совершенно неуместна и ужасно раздражает! – отозвалась Венера, уставившись на свою каменную подругу.

– Девушки! Вы, может, этого еще не поняли, но у нас урок катакомбства, а не болтологии. И если вы не заметили, так я вам сообщаю, что ваши соученики уже начали копать! – заявил мистер Муммий, крепко взявшись за отвороты своей синей вязаной жилетки.

– Извините, мистер Муммий. Мы сейчас же приступим к работе, – пробормотала Робекка и двинулась к ближайшему туннелю.

– Я думаю, тут большинство участков уже разобраны. Может, лучше попробуете поработать в другом туннеле? – предложил мистер Муммий и указал на туннель, начинающийся в дальнем конце кабинета.

Узкий, тускло освещенный проход выглядел аскетично: здесь не было ни резьбы с черепами, ни портретов в полный рост, как в остальных местах катакомб. Несколько кованых подсвечников и цепей-поручней – вот и все украшения туннеля. Посередине U-образного поворота располагался одинокий пункт проведения раскопок, и, судя по его виду, работы на нем были заброшены изрядное время назад.