Монстры под лестницей
Шрифт:
Я еще раз взглянул на белые косточки и черные перья в обрамлении ярко-зеленой травы, что светилась в лучах заката. Затем поднял голову: прямо надо мной было то самое окно мансарды. Может, и правда оклемалась. Или мне показалось?
Один из последних лучей отразился и ударил мне в глаз так, что пришлось зажмуриться. Я почувствовал, как на щеку упала капля. Дождь? Но небо было чистым. Механически вытер лицо. Что-то липкое. Взглянул на руку: бурая кровь обозначила рисунок подушечек пальцев. Холодок прошел по спине.
Я растер вязкую жидкость и удивился стечению
В следующие несколько дней ничего не происходило. Мы обживали дом или дом нас. В любом случае, дел было предостаточно: от замены лампочек и портьер до покупки и рассадки бегоний, герани и традесканций по горшкам и окнам.
– Дом должен быть обитаем, и зелень в окнах – первый признак жизни, – говорила мама, а я не спорил: мне было плевать на молчаливых сожителей.
Но мой подоконник украсили не дети Флоры, а старинные и не очень предметы, что я нашел, осматривая дом. Из библиотеки перекочевали стопка книг и часы, из «обсерватории» – атлас звездного неба и дневник наблюдений. У меня были большие планы на чердак и подвал, но до них мы еще не добрались.
Глава 4. Подвалы, посылка и первые неприятности
Еще в первый день, осматривая дом, я приметил подвал. Огромный, больше моей комнаты, пыльный, захламленный, но с отдельным выходом в сад.
– Если хочешь, устроим тебе тут штаб, – улыбнулась Кэр.
Я удивленно посмотрел на мать.
– Базу? – неуверенно предположила она. – Логово? Лабораторию? Как сейчас это принято называть?
– Думаю, «лаборатория» – вполне подходящее слово, – улыбка зацепилась и повисла между ушей. – Было бы круто.
– Но при одном условии: ты разгребешь весь этот хлам.
И, напевая что-то древнее и не модное, мама скрылась, а я остался с улыбкой, висевшей на одном ухе: лабораторию мне жутко хотелось, а вот проводить зачистку – нет.
Желание перевесило лень. Вооружившись метлой, повязав бандану и прихватив пару пакетов для мусора, я был готов сразиться с драконом, что древнее мира. Ибо имя ему – Хаос!
И надо было мне лезть в этот подвал! С первого шага вглубь темного чрева дома начались мои беды – ведь именно там, среди динозавров прошлого, скелетов и останков чужой жизни, меня ждала коробка, перевернувшая всю мою жизнь!
Когда первый черный пакет был забит до отказа старыми башмаками, невнятными банками, прогрызенной мышами ветошью, а второй – старыми ситечками, горшками, журналами, которые еще можно было сдать барахольщику, я отступил на шаг, чтобы отпраздновать первую выигранную битву в этой неравной войне, и тут же сел на зад. С размаху плюхнувшись на пол, я потер
Стиснув зубы, я пристально посмотрел на напавшего дезертира и приметил обычную коробку, в которую без труда смогла бы поместиться средняя книга или три аккуратных пачки английского чая.
Дотянувшись до коробки, я подтянул ее к себе и стал разглядывать. Пыль въелась в картон, заломы и вмятины, похожие на морщины, пожелтевший тканевый скотч опоясывал ее со всех сторон, словно сухая змеиная шкура. Может, и проклятие наложено? Перевернув коробку, я с удивлением обнаружил почтовый формуляр и аккуратно выведенный адрес. Это была посылка!
Я осторожно потряс ее – легкая. Явно не книга, а если и книга, то маленькая. Поднес к носу, втянул запах и тут же закашлялся. Это определенно был запах пыли!
– Что же ты скрываешь и кто тебя послал мне? – поднявшись, я взял коробку и отправился наверх. Нога уже не болела.
Выйдя на крыльцо, я увидел Кэр, возившуюся с цветами. Похоже, она сажала их туда, где еще недавно валялись дохлые птицы.
– Нашел что-то интересное? – поднявшись, спросила она.
Кэр стояла против солнца, и я не мог разглядеть ее лица.
– Угу, – кивнул я. – Похоже, забытая посылка. Дедуля ее так и не открыл.
Кэр хмыкнула, подошла и уселась рядом.
– Надо же, и правда посылка, – удивилась она. – Интересно, сколько она пролежала.
Я присмотрелся, нашел дату, прикинул в уме:
– Ого! Почти тридцать лет!
– Подумать только. Только это не деду твоему посылка.
Кэр ткнула в адрес:
– Сосновый тупик, дом один. А наш дом в Сосновом переулке, дом один. Да и инициалы не подходят, как ни крути.
– Вот как! Странно это. Я не видел здесь ни одной сосны, а тут, как выяснилось, целых две улицы посвящены им.
– Ну, может, это отсылка к янтарю? – пояснила она. – Что-то вроде: «живица, смола, янтарь». Я тут и магазинчик видела с названием «Канифоль [3] ».
3
Канифомль – колофонская смола, входит в состав смол хвойных деревьев.
– Мрак, – протянул я.
– Мрак, – согласилась Кэр.
– Значит, она не наша, – подытожил я.
– Ну, тут тебе решать.
– А где этот Сосновый тупик?
– А вот с этим нам явно поможет Марго. Она обещала мне показать лучшие места Амбертона. Как хозяйка хозяйке. Могу спросить.
– Да, пожалуй, – я поднялся. – Пойду, закончу уборку.
Знаете, что я почувствовал, впервые увидев посылку? Восторг! Словно сокровище нашел! Древность, реликт, артефакт погибшей эпохи! А теперь? Теперь я даже не мог ногтём поддеть побуревшую от времени упаковку. Лишь смотрел на полустертые инициалы отправителя и получателя. Мне ужасно захотелось узнать, ждет ли еще свою посылку «А.Ш.С». И держит ли все еще за собой указанный абонентский ящик в Корвинграде некий «М.и. Б».