Монтер путей господних
Шрифт:
— Ничего не взяли?
— Нет. — В лицо ему я старался не смотреть: глаза меня выдадут.
— Путешествуешь в одиночестве, да? И куда направляешься?
— В Редстон, — виновато улыбнулся я. — Буду поступать в университет.
— А ты отчаянный парень, как я посмотрю! Пойдем со мной, нехорошо сидеть одному в таком месте.
Документов у меня не спросили, и это хорошо, потому что одолженный Йоханом паспорт никакой проверки не выдержал бы. Сердобольный капрал отвел меня в привокзальный участок, напоил горячим чаем и лично посадил на нужный поезд. Никогда бы не подумал, что жандармы
Урок был усвоен. После этого инцидента я перемещался только с толпой, а отдыхать устраивался вплотную к жандармским гнездовищам, то есть делал все прямо противоположное своим обычным привычкам. Не потому, что чего-то боялся — это чувство было мне по-прежнему недоступно. Просто льва под овечьей шкурой лучше всего видно именно волкам. А я еще удивлялся, почему белые так не любят путешествовать! Для них любой переезд — настоящий ад. Обычные люди могут вести себя хуже всяких черных, особенно если имеют дело с безответными чужаками.
Со всеми пересадками и путанием следов путь до Редстона занял восемь дней. К моменту прибытия мои нервы были на пределе. Меня два раза пытались тупо обмануть, один раз — ограбить, и это не считая мелкого хамства и пренебрежения. Было такое чувство, что еще чуть-чуть, и я сам запишусь в Искусники, чтоб всем кисло стало. На последнем перегоне мне удалось прибиться к компании путешествующих белых и стало проще, хотя их тоже пытались развести. При расставании очаровательная блондиночка чмокнула меня в щеку и назвала самым решительным белым магом (!) в мире. Мысли о том, что неинициированный белый способен проявить такую же твердость, у них просто не возникало.
К офису НЗАМИПС я несся, как мотылек на огонь. Желания снимать номер в гостинице и выяснять, каким еще приколами это обернется, у меня не было никакого. Оставался последний рывок — достучаться до Ларкеса. Свое удостоверение сотрудника НЗАМИПС я сдал при увольнении, поэтому мне предстояло привлечь внимание старшего координатора по обычным каналам. Иначе на фига был весь этот цирк?
Дежурный, увидев посетителя с мешком и чемоданом, напрягся и что-то передвинул на конторке, вероятно, активировал какую-то защиту. Вот, пожалуй, единственный раз, когда к белому отнеслись с подозрением.
— Как я могу найти господина Ларкеса?
— Вам назначено?
— Нет, но мне очень нужно с ним поговорить.
Дежурный нахмурился.
— Господин Ларкес занят и не принимает без записи. Записаться на прием вы можете по телефону у секретаря.
— Если он занят, то я подожду.
Бессмысленно препираться с клерком! Я устроился в кресле для посетителей и поймал себя на мысли, что уже делал так раньше, правда, с другим координатором. Не впервой. Если потребуется, я тут даже заночую.
Где-то через полчаса дежурный выбрался из-за конторки и принес мне чашку чая. Наверное, это общее свойство белых — от них либо требуют денег, либо дают чай.
— Вообще-то это не входит в мои обязанности, но я хочу сказать, что старший координатор в ближайшее время не появится. Он уехал.
Мое сердце натурально пропустило удар.
— Куда? — потрясенно прошептал я.
— В Суэссон, руководить каким-то расследованием.
Если вам кто-то скажет, что умереть от потрясения способны только белые, плюньте ему в глаза. Моя жизнь была на волоске. В глазах потемнело, голос дежурного, который что-то предлагал и советовал, доносился из немыслимой дали, перед глазами мелькали картинки прошедшей жизни, причем не моей. Еще чуть-чуть, и планы Искусников воплотились бы в реальность. Но тут мужик попытался вызвать мне целителя, я представил, что начнется, если меня осмотрит белый маг, и резко вернулся к жизни.
— Извините за беспокойство, счастливо оставаться!
И я выметнулся из управления раньше, чем дежурный задался вопросом, что это за странные белые тут шляются.
Ненавижу! Я столько сил потратил, чтобы добраться к нему, а он укатил туда, откуда я приехал. И почему мне кажется, что расследование, которым Ларкес собрался руководить, имеет непосредственное отношение к моей персоне? Интересно, сколько времени потребуется старшему координатору, чтобы сложить два и два и понять, что его надули? Он ведь мужик умный. Пожалуй, лучше мне не рассчитывать на помощь НЗАМИПС и вообще держаться от надзора подальше. Упаси предки, они сговорятся с Искусниками и начнут меня травить всей кодлой!
Я отчетливо понимал, что фарс, начатый почти без надежды на успех, слишком затянулся, и чем дальше, тем сложнее мне будет «воскреснуть». Но как быть с предчувствиями? И что хуже — с моим положением старшего? Не зря ведь среди черных так мало охочих до власти. Приятно, конечно, ощущать себя главой семьи, пусть и состоящей наполовину из белых, но такое положение подразумевает определенные обязанности. Я должен защищать клан! У черных старший не может оказаться слабаком, это страшный позор до конца дней, а маги живут долго. Если кто-либо догадается, что я знал об угрозе для семьи, но все равно отступился, мое общественное положение никогда не поднимется выше плинтуса. И плевали остальные черные на мою силу! Клеймо неудачника будет преследовать меня до самой смерти.
Мне нужен был план, и мне нужно было убежище. Последнее я понял с некоторым опозданием. За прошедшие два года Редстон изменился, стал тревожнее что ли, недоверчивее. Добавилось жандармов на улицах, защитных амулетов на домах и подъездах (кто-то неплохо на этом заработал). В суэссонской глуши я порядком отстал от жизни, может статься, что при попытке вселиться в гостиницу портье отнесется к своим обязанностям серьезнее, чем служащие чугунки, и потребует активировать печать на паспорте. И тут же выяснится, что бумаги принадлежат не мне. Причем проверку документов может устроить любой жандарм — это их законное право.
Я спиной почувствовал чей-то внимательный взгляд и с независимым видом свернул в ближайший переулок. Оказалось, что умные ноги, отчаявшись добиться чего-то от глупой головы, сами приняли решение. Я шел к знакомой «болтушке», единственному человеку, не пытавшемуся порицать меня за незаконную деятельность (не считая покойного дядюшки, конечно). Оставалась надеяться, что за столько лет она никуда не переехала.
Мисс Фиберти была дома. Внешне она совсем не изменилась, если не считать новых очков.