Монтер путей господних
Шрифт:
Ритуал начался удачно, даже более чем, учитывая, что из всех присутствующих раньше в Круге участвовал один я. Плетения у всех выходили не просто «правильные», но функциональные и насыщенные, легко входящие в резонанс и чутко реагирующие на воздействие. Поэтому когда начались первые искажения, я просто подправил их, не став разбираться в причинах.
Но искажения не затухали.
Складывалось ощущение, что кто-то из участников теряет контроль над ситуацией, причем в самый ответственный момент. Геройство в черной магии неуместно. Я начал сбрасывать энергию Источника на накопители, чтобы как
Я старательно выцеживал энергию из плетений, но ниже какого-то предела она не опускалась. Это выглядело так, словно бы что-то стабилизировало потоки, несмотря на все мои усилия. Вернее, кто-то: разбуженный нами дух, даже не осознавая происходящее в полной степени, кроил плетения под себя. Все, что можно сделать в такой ситуации, — минимизировать ущерб, сосредоточив «порченые» структуры в максимально узкой зоне. Я начал безжалостно рвать связи, члены Круга вываливались из плетения один за другим. Не беда! Думаю, их не в первый раз бьет откатом. Проблема в том, что я должен был выходить из Круга последним, и в довесок к не очень приятным эффектам избыточной магии мне доставалось спеленутое заклинанием сознание мертвеца.
Ощущение было… незабываемым. Как у ложки соли в стакане воды. Пределы моего «я» распались, канули в бесконечность, унося с собой осколки воли и обрывки разума. Удержать собственную целостность изнутри было невозможно.
Положение спас Шорох. Его немыслимая сущность отразила меня целиком, послужила точкой опоры, одновременно приняв в себя те части сознания мертвеца, которые еще не успели проявиться в реальности. Образно говоря, стрела возмездия замерла в полете. Никогда бы не подумал, что буду обязан жизнью чудовищу!
Чувства вернулись рывком.
Кто-то стонал, отвратительно воняло, переполненные Силой накопители источали жар. Цветные свечи в пределах отвращающих знаков выгорели полностью.
Какой-то лихой целитель подскочил ко мне и, преодолевая слабое сопротивление, попытался напоить блокиратором. Они вообще соображают, что делают?
— Нет.
Меня не слушали. Я изловчился и кинул обидчика через бедро.
— Нет, я сказал!
Может, у меня голос сел?
— Нельзя, нельзя! — Ко мне на карачках полз один из очухавшихся раньше колдунов. — Он еще не закончил.
Да, не закончил. Пока плененное сознание во мне, черный Источник нельзя отослать.
И тут я все-таки отрубился. Очнулся непонятно когда, непонятно где, совсем в другом месте — через окно бил солнечный свет. В кровати. Сам факт был удивительным: спать с открытым Источником ни одному колдуну в голову не придет.
Подле моего ложа на стуле сидел Сатал и терпеливо ждал, когда я на него отреагирую. События предыдущего дня (недели? месяца?) медленно проступали в сознании.
— Это надо ж было так залететь…
— Помнишь, что произошло? — прищурился любимый учитель.
— Похоже, что несчастный случай.
— Никаких случайностей — Максима Хока отравили. Тебе перед ритуалом предлагали еду?
— Да, портье. — Я припомнил внешность гостиничного работника с подносом — на отравителя тот никак не тянул.
Сатал что-то пометил в записной книжке.
— Почему не взял?
— Так ведь пост надо держать не менее суток. — Это очень важно, если не хочешь обделаться прямо во время ворожбы.
— А вот он взял. Малолетка! — Сатал раздраженно поморщился, но не рискнул материть покойника, тем более черного мага. — Одно его извиняет — действовали с размахом. Половина постояльцев нажралась этой гадости, но отрава уж больно хитрая, активируется только магией. Кроме него, пострадали два целителя и один не-маг, по роду службы близко контактирующий с охранными амулетами.
Да, есть такое снадобье, магистр Тиранидос уделил ему в своей работе целую главу. Что характерно: воздействие зелья не смертельно, конечно, если ты не занимаешься предельно сложной ворожбой в тот момент, когда потеряешь сознание. И называется эта штука как-то очень поэтически…
— Ты меня слушаешь?
Я словно очнулся.
— Да, да… Виноват, задумался!
Сатал как-то странно на меня покосился.
— Не извиняйся. Вообще думать забудь, что в чем-то виноват. За все происшедшее ответит служба поддержки: их кураторы должны были опекать вас с момента прибытия и до завершения ритуала. Ты своего видел?
— Один раз.
— Вот именно! Я тоже хорош — знал же, что фигня какая-то намечается. Старики попрятались, один Аксель, стервятник, приперся!
Это было самое искреннее признание вины, какое я слышал от черного. Неужели мне так плохо? И Аксель…
— Он знал?
— Нет, он чувствовал. Есть у старых магов такое полезное свойство. Короче, что ты хочешь больше всего на свете?
Думать нечего.
— Избавиться от всех контрактов!
— Чтобы кураторы могли благополучно «забыть» о твоем здоровье? — Сатал дернул бровью. — Сделаем так: сначала они поставят тебя на ноги, потом заплатят компенсацию, а потом НЗАМИПС расторгнет контракт по своей инициативе. Помни: Ларкес — на твоей стороне.
Все, ничего нового в этой жизни я уже не узнаю. Три черных, заботящихся друг о друге, уже организация.
Сатал сказал еще что-то несущественное и ушел.
В висках вместе с кровью бился плененный дух, всей мощи Шороха оказалось недостаточно, чтобы его уничтожить. Живое существо само знало, как должно быть устроено, для того чтобы проявиться в реальности, помощь некроманта ему была больше не нужна. Все, чего мы с Шорохом добились, — немного оттянули финал. В какой-то момент чужое сознание пробудится, на краткий миг мы окажемся вдвоем заперты в одном теле, а потом оба умрем: черный Источник не потерпит такого издевательства над собой. Что можно сделать по этому поводу, я не представлял, а спросить было не у кого.