Мор мечей
Шрифт:
Гисарме только что отпустил Василия, королевского архитектора, поклонившись ему в знак благодарности. Стелкер, командир арбалетчиков родом из северной Этруссии, не так охотно, но тоже согласился, спешился и стал отдавать приказы наемным пехотинцам. Этруски считали войну наукой, а не искусством, у них были точные рецепты на любой случай. Они явились в Галле, когда дочь герцога Митлийского, королева цветов, вышла замуж за короля Галле. Де Рибомон и прочие старые аристократы презирали их, но Гисарме находил их весьма полезными. Дю Корс ручался за них перед своим «изгнанием».
– Он подвел короля, – сказал Абблемон.
– Что? –
– Полчаса назад вы спросили меня, почему король изгнал сьера дю Корса. Я бы сказал, что он подвел короля. И он не в изгнании. Он выполняет важное задание для его милости.
Гисарме понимающе улыбнулся.
– Ах да, то альбанское приключение. – Он был достаточно стар, чтобы понимать, что знает он далеко не все. Пожилому воину, не умевшему ни читать, ни писать, хватило хитроумия пережить трех галлейских королей и множество войн. – Вы хотите сказать, что он не справился с одной из странных королевских задумок и его отправили исполнять другую. Я не вчера родился, Абблемон. Я знаю, что король не смог захватить Арле. Он пытался захватить Дар и, как я помню, связался с Некромантом.
– Это неправда, – нахмурился Абблемон. – Сэр Хартмут…
Сэр Танкред рассмеялся, поставив точку в беседе. Абблемон кивнул и сразу же задумался о чем-то другом. Кто-то бы вздрогнул от напоминания о том, что он помогал своему королю плести заговоры против брата, но Абблемон был устроен иначе. Ему нравилась власть, и он видел средства и цели с ясностью, которая напугала бы человека послабее. Арле не нуждалась в независимости. Владения короля Галле располагались идеально для того, чтобы объединить всю Древнюю землю. Если герцог Митлийский оседлает Этруссию, а король Галле завладеет севером, их наследник – а сыновей у герцога не было – станет королем всего. Императором по сути, а потом и по титулу.
Абблемон вздохнул. В голове роились мысли. Время, поставки, запасы. Пока он думал, королевская армия остановилась и занялась лагерем. Его практичному уму это приносило мало радости. Мощь короля Галле становилась ясна каждому, кто видел, как быстро марширует и ставит лагерь его армия. Рыцари, главная боевая сила королевства, не брались за лопаты, но все остальные – лучники, копейщики, рекруты из крестьян, слуги – еще как. Десяток инженеров под руководством командира арбалетчиков – все этруски – вооружились молотками, кольями и лентами белой ткани и принялись отмерять расстояния. За ними люди с лопатами, кирками и заступами копали на месте натянутых лент рвы и устраивали заграждения. Другие, с топорами и пилами, полезли на холмы в поисках дерева. Коней привязали и накормили.
Первые письма Абблемона, отправленные старшим офицерам, уже были доставлены, и все полководцы, находившиеся под началом короля, распорядились перевести людей и лошадей на половинный паек. Люди зароптали, но ропот быстро пресекли.
Ближе к закату, когда Стелкер выдвигал свои «предложения» по расстановке стражей и дозоров, один из этрусских офицеров приблизился к границе круга людей, собравшихся рядом с Абблемоном. Вместе с ним пришел пожилой человек в простой кольчуге и высоких сапогах, вооруженный мечом со слегка изогнутым лезвием.
– Ты ставишь в дозор почти треть людей, – заметил Абблемон.
– Думаю, что враг близко, – ответил Стелкер. – Хотя ничего не вижу.
– Все курьеры уже отосланы? – спросил Абблемон у секретаря.
– Уехали не меньше часа назад, милорд.
Тут Абблемон заметил этрусского офицера, его бледность, напряженную позу. Подозвал его к себе. Тот поклонился.
– Милорд, мы нашли… – Он замолчал. Его трясло.
– Быстрее!
– Вы должны сами это увидеть, милорд.
– Далеко?
– Пол-лиги. Милорд.
Абблемон поморщился.
– Расскажи, в чем дело.
– Трупы. Много.
– Крестьяне? – спросил Абблемон почти с облегчением.
– Милорд, посмотрите сами. – Арбалетчик взглянул на своего пожилого спутника, который пробормотал что-то на этрусском.
– И куда подевался де Рибомон? – поинтересовался Абблемон.
Маршал был вторым после короля лицом в армии.
– Он с королем, – отозвался оруженосец.
– В карты играют, – буркнул кто-то.
Абблемон снова поморщился.
– Ну хорошо. Приведите коня. Верхового.
На самом деле он мечтал принять ванну и выпить горячего вина. И чтобы все, черт возьми, занялись своим делом, начиная с короля. И де Рибомона.
Он всегда спорил со стариком Гисарме на военных советах. После двадцати дней в походе старик начал казаться полезным союзником.
– Сэр Танкред?
– Ладно уж. – Гисарме пожал плечами. – Посмотрим на ваши трупы. После такого и спится лучше.
Пока еще не совсем стемнело, они поехали за этрусским офицером по холмам, уже лишившимся деревьев. Шатры тряслись от храпа десяти тысяч человек. Солдатам незачем было бодрствовать: еду, которая у них оставалась, уже приготовили и съели. Большинство костров погасло.
Становилось все холоднее.
С Абблемоном ехали два оруженосца, юноши из хороших семейств Арле, а сзади следовал Гисарме со своими оруженосцами. Им предстояло забраться на довольно высокий симметричный холм с круглой верхушкой, увенчанной древней каменной стеной, сложенной на сухую.
– Мастер Василий приказал крестьянам расчистить вершину и устроить там укрепление, – пояснил этруск, когда они спешились и привязали коней.
Абблемон понимал почему. Холм стоял в самом центре их расположения и был достаточно высок, чтобы обозревать с него территорию. Абблемон долго смотрел на юг, представляя… неужели? Что он видит огни Арле. Что Арле все еще держится. Он прикрыл глаза ладонью и попытался понять, какого черта здесь творится.
Что-то промелькнуло на самом краю поля зрения. Темное пятно в темноте. На востоке. Он замер. Что бы это ни было, оно летело. Но оно показалось огромным.
– Что это? – Он указал пальцем.
Арбалетчик ответил не сразу:
– Облако, милорд? Я не вижу ничего, темно.
– Как тебя зовут?
– Сопра ди Браккио. Сюда, милорд.
Абблемон достаточно знал этрусский, чтобы узнать nom de guerre [2] . Безденежный изгнанник, когда-то живший в одном из больших городов. Может быть, даже в Митле. Абблемон в целом любил безденежных изгнанников. Они умели хранить верность, и их мотивы были понятны, пока они не пытались вернуть утраченное.
2
Букв.: «военное имя», псевдоним, принимавшийся при вступлении в армию.