Мор мечей
Шрифт:
Настойчивый свет позолотил ему волосы, коснулся знаков на стене и…
Габриэль внес Бланш в свои покои. Тоби лежал на соломенном тюфяке. Рядом завернулась в одеяло Анна Вудсток, стараясь не касаться оруженосца. Габриэль, не глядя, прошел между ними. Мастер Юлий, который дописывал последний приказ, поднял голову, почувствовав запах духов, но ничего не увидел.
Габриэль прошел мимо двух портных, которые спорили, вшивать ли каркас. Этот вопрос он оставил им и наконец-то добрался до спальни.
В комнате
Она рассмеялась и выскользнула из его рук. Подошла к створчатому окну, распахнула ставни, и в комнату ворвался лунный свет. Снаружи было тепло, теплее, чем в старых каменных стенах.
Бланш улыбнулась и принялась расшнуровывать платье. Он помог ей, она – ему. Лунный свет творил свою магию. Габриэль еще не видел Бланш такой.
И тут в дверь постучали. Бланш немедленно нырнула в постель, а Габриэль выругался так, что на стене вспыхнул красный огонек, который пришлось гасить.
Он обвязал вокруг бедер рубашку и приоткрыл дверь. Глаза Калл Петта искрились.
– Прекрасно, – громко заявил он. – Луна полная, а вы уже голый.
Бланш многого ждала от этой ночи – но точно не собиралась помогать чудовищу резать своего возлюбленного. Однако ирк знал, что она в комнате, и очень вежливо попросил ее помочь. Габриэль закинул платье под полог, и она надела его на голое тело.
Она задумалась, как ирк попал в башню. Потом не поняла, как Габриэль прошел мимо всех людей в покоях. И, наконец, решила, что знает ответ на оба этих вопроса.
Ирк раскрыл кожаный чехол с инструментами и положил серебряную руку на сундук. Бланш потрогала ее – и отдернула палец. Рука оказалась теплая, почти как живая.
– Сядь рядом, возьми меня за руку и смотри в глаза, – попросил Габриэль.
Она так и сделала. Ирк держал в руках острый нож непривычной полукруглой формы. Лезвие было вырезано из камня – из кремня или нефрита. Во рту ирка виднелось слишком много зубов, и кожа у него была черная – не темно-коричневая и теплая, как у Пайама, а синеватая. Бланш стало страшно.
Она посмотрела в глаза Габриэлю.
Раньше она никогда не входила в его Дворец воспоминаний.
– Надо было попробовать несколько недель назад. Еще в госпитале. Чтобы мы поговорили.
Бланш смотрела на сводчатый потолок, на бегущие по крыше каменные желобки, похожие на вены и артерии, на витражи, на статуи, на бронзовые и золотые герметические символы.
– Красиво. – И тут же почувствовала тепло. Ему было приятно.
– Ты когда-нибудь пробовала манипулировать энергией? – спросил он. – Здесь видно все. Я чувствую в тебе силу. Ровный огонь. Великолепно.
Он повернулся к ней, и она тут же поцеловала его, как будто они были в реальности.
Как только их языки соприкоснулись, она почувствовала, что падает. Мгновение она не знала, кто она: Габриэль или Бланш.
Она в ужасе прервала поцелуй и снова стала собой.
– Да уж, – ухмыльнулся Габриэль. – Этому Пруденция меня не учила.
Вдруг улыбка пропала с его лица. Он замерцал, а потом вернулся.
– Кажется, оружейник начал работу.
Бланш снова поцеловала его. Во время этого поцелуя она ощущала боль в левой руке – точнее, отголоски боли.
– Я как будто стала тобой.
– Интересно, как далеко нас заведет эта метафора? – игриво спросил Габриэль и погладил эфирными пальцами ее шею. – Но я боюсь, что все равно не научусь стирать королевское белье. А ты будешь сражаться с боглинами с помощью чистых сорочек.
– То есть ты считаешь, что я ниже тебя? – спросила она в притворном гневе.
Он ухмыльнулся.
– Хватит двусмысленностей, – вспыхнула она.
– Я ничего такого не сказал, – запротестовал он и вдруг снова дернулся.
Появившись во Дворце, он усадил Бланш.
– Я бы предпочел вернуться к тому разговору на лестнице.
– Да уж. Если бы я знала, что ждет в спальне, тоже предпочла бы остаться там.
– Хм. Леди Альмспенд права, и это справедливо, ты сама знаешь. Я надеюсь, что меня выберут императором.
– Королева против. И это ты тоже знаешь.
– Знаю. Мы будем впутаны в сеть отношений. Ты и я. Сложно объяснить, любовь моя…
– Любовь? – переспросила Бланш. – Серьезно? Не говори так, Габриэль. Я тебя знаю. Да, я тебе нравлюсь. Но любовь?
– Ты всегда такая… прямая?
– Это новая для меня ситуация, сэр рыцарь. Я сижу, почти раздетая, в голове человека, которому делают операцию, и слушаю, станет ли он императором и как это повлияет на мою жизнь.
– Со мной такого тоже не случалось. Нужны новые правила. Я уверен, что люблю тебя.
Она дернулась, будто ее ударили.
– Правда? Почему?
Некоторое время она наслаждалась его неловкостью, а потом продолжила: