Мор
Шрифт:
Впрочем, на окраину не приходилось и малой части архитектурного великолепия центральной улицы Лираны. Ни золоченых крыш, высоченных шпилей и облицованных разноцветным мрамором стен дворцов, ни скверов, фонтанов и памятников давным-давно почившим в бозе королям. Лишь изредка попадались выстроенные наособицу молельные дома с примыкавшими к ним колокольнями – вот, считай, и все.
Куда чаще встречались вывески питейных заведений, борделей и винных лавок. Ну и публика по проспекту гуляла соответствующая. Подвыпившие моряки, дебоширы с городского дна, уличные девки. Случайные прохожие брезгливо переступали через конские яблоки и торопились поскорее отсюда убраться, а студиозусы и невысокого ранга чинуши ходили от кабака к кабаку исключительно шумными компаниями. Облюбовавшие подворотни сомнительные личности провожали гуляк нарочито безразличными взглядами; извозчики, высадив клиентов, никого к себе не брали и лишь нахлестывали лошадей. И неспроста: с важным видом прохаживавшиеся тут и там стражники реагировали только на самые возмутительные случаи нарушения общественного порядка да гоняли выпивох, решавших справить на всеобщем обозрении малую нужду.
Время от времени к Марку и Берте подваливали какие-то проходимцы, но девушка с милой улыбкой указывала на нас, и жулики всякий раз ретировались, не решаясь искушать судьбу.
Вскоре проспект сузился, и циркачка остановилась у нужного переулка. Мы свернули и сразу наткнулись на компанию, заглянувшую сюда отлить. И судя по непередаваемому запаху и потекам на стенах домов и заборах, укрывались здесь от взоров бдительных – и алчных! – стражей порядка не они одни.
– Однако… – пробормотал Гуго. – Искать здесь бесноватого – все равно что иголку в стоге стена…
И действительно, в глухом переулке оказалось не два доходных дома и даже не три, а целых пять. Попробуй угадай, какой именно нужен. А ведь они, ко всему прочему, на сущие клетушки разделены, и люди тут живут, будто в муравейниках…
– И это если бесноватого в самом деле из кареты высадили, – почесал затылок Валентин. – Похоже, опять пустышка.
– Первый раз, что ли? – пожал я плечами.
– Не первый, – ухмыльнулся Дрозд и дернул себя за ус. – Поди, уж второй десяток пошел.
– Эх, лучше б заново тот дом с прикованными к стенам милашками проверить, – вздохнул Гуго, и по его лицу расплылась мечтательная улыбка.
А я лишь досадливо поморщился. Вместо бесноватых там содержались девицы легкого поведения, и был это, как легко догадаться, всего-навсего дорогой бордель. Настолько дорогой, что поход туда Гуго пробил в наших фондах изрядную брешь.
И тут ко мне подошел бестолково озиравшийся до того по сторонам Марк.
– Я могу попробовать отыскать бесноватого, – предложил он.
– Каким образом?
– Нас учат чувствовать скверну на расстоянии, а душа бесноватого – вместилище ее, – пояснил брат-экзорцист. – Но придется обойти все дворы.
– Значит, так! Вы двое, – указал я на Берту и Марка, – приехали к родственникам и никак не можете найти их дом. Мы ждем вас здесь. Если что – кричите.
– Вечно все самой делать приходится, – покачала головой Берта и взяла экзорциста под руку: – Идем, кавалер…
Тот улыбнулся, несколько раз глубоко вздохнул и неуверенно, будто слепой, зашагал вместе с девушкой через дорогу. Я обогнал его, заглянул в лицо и выругался: Марк и в самом деле шел с закрытыми глазами. И при этом – вертел головой по сторонам, принюхивался и прислушивался.
– Говори всем, что он перебрал, – предупредил я оторопевшую девушку.
– Пьянь, – вздохнула Берта.
– Я не… – всполошился брат-экзорцист. – Это лишь…
– Не отвлекайся, просто репетирую, – успокоила его циркачка.
Парочка прошла в распахнутые ворота, а я вернулся к Валентину и Гуго, которые прислушивались к доносившимся из-за ограды пьяным крикам. Постояли, помолчали. В переулок заглянули очередные страдальцы, нисколько не смущаясь нашим присутствием, они облегчились и потопали обратно к проспекту.
– Никакой культуры, – вздохнул Гуго. – И для этих людей мы устраиваем представления!
– Никто другой к нам и не придет, – фыркнул Валентин. – Какие представления, такие и зрители.
– За себя говори! – немедленно полез в бутылку фокусник. – Престидижитация – высокое искусство…
– Идут! – встрепенулся я, но Берта лишь отрицательно покачала головой и повела экзорциста к следующему дому.
– Нет у меня на него надежды, командир, – неожиданно произнес Дрозд и потер прятавшийся под бакенбардами шрам. – Балаганные фокусы, да и только.
– Но-но! – возмутился Гуго и ткнул усача пальцем в бок: – Фокусы не трогай! – А потом печально вздохнул: – Хотя насчет Марка, увы, вынужден согласиться.
Валентин в кои-то веки только кивнул. Я смерил их задумчивым взглядом, вздохнул и выудил из кошеля увесистую серебряную монету:
– Ставлю пиастр, что он справится.
– Принимаю! – немедленно согласился Дрозд.
А вот Гуго засомневался, оценивая шансы на выигрыш.
– Вообще, бесноватого тут может и не быть, – задумчиво пробормотал он, а когда увидел, что Марк и Берта шагают уже к третьему дому, махнул рукой: – Идет!
Я щелчком отправил восьмигранную монету в воздух, перехватил и ухмыльнулся:
– Готовьте ваши денежки!
– Вот еще! – покрутил ус Валентин. – Подождем.
– А чего ждать? – хохотнул Гуго. – Вон, снова впустую сходили.
– Придется, командир, тебе раскошеливаться…
Следующий дом тоже оказался пустышкой, и мои подручные уже начали с довольным видом потирать руки, да только с последнего двора сладкая парочка выскочила едва ли не бегом.
– Похоже, у нас проблемы, – буркнул Валентин, закатывая рукава, но за Бертой и Марком никто не гнался. И подбежали они к нам вовсе не напуганными, а воодушевленными.
– Там! – с ходу ткнул экзорцист куда-то на верхние этажи. – Он там!
– Тише ты, не маячь! – одернул я парня, с которого просто текло ручьем. – Успокойся и говори.
– Бесноватый в этом доме! С ним двое, но это простые люди.
– Откуда узнал?
– В каждом из нас в той или иной степени присутствует скверна, – заявил Марк. – Если человек ведет праведный образ жизни, мне его душу не почувствовать, но те, кто якшается с бесноватыми, – совсем другое дело.