Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году
Шрифт:
Значительную роль в политизации войск сыграли войсковые комитеты. Несмотря на стремление командования ограничить деятельность комитетов рассмотрением хозяйственно-бытовых вопросов, на их заседания выносились и рассматривались также и политические вопросы: о текущих событиях, об отношении к Временному правительству и Петроградскому Совету, о братании с противником, о наступлении и многие другие.
Масштабностью и эффектом политического влияния на солдатские массы фронта отличались собрания, митинги и демонстрации, проходившие в прифронтовой полосе и насчитывавшие от нескольких сот до десятков тысяч участников. Неслучайно с ними командование во многих случаях связывало упадок дисциплины и возникавшие эксцессы в частях и подразделениях. Например, командир 61-го Сибирского стрелкового полка 1-го Сибирского корпуса полковник Травников считал, что первое проявление волнений в полку, выразившихся в попытке его ареста, было связано с возвращением «из местечка Красное солдата Лихолетова, где он был на митинге и где, как обязательное, приняли приказ № 1 Петроградского Совета рабочих депутатов» [163] .
163
РГВИА.
Огромное значение в политизации войск сыграли Советы рабочих и солдатских депутатов. Уже в первые дни после их создания Советы направляли в войска своих делегатов для проведения агитационно-разъяснительной работы. Солдаты, считая Советы рабочих и солдатских депутатов органами революционно-демократической власти, видели в них выразителей своих интересов. Особой популярностью у солдат и демократически настроенных офицеров на Западном фронте пользовались Петроградский, Минский, а также Московский, Киевский и другие Советы. Нередко, не доверяя пропаганде буржуазных партий и их прессе, солдаты обращались за разъяснением вопросов политической и государственной жизни, прежде всего, в Петроградский и Минский Советы, направляя туда делегатов, просили прислать агитаторов или литературу [164] .
164
См. об этом подробнее: Смольянинов М. М. На пути к Великому Октябрю. С. 26–27.
Набиравший темпы процесс политизации армии охватывал все новых и новых субъектов – солдат и офицеров, каждый из которых в зависимости от своего индивидуального сознания, социальной принадлежности занимал политическую позицию. Все это, несмотря на призывы командования, агитаторов всех политических партий (кроме большевиков) к единению офицеров и солдат во имя укрепления дисциплины и боеспособности, приводило ко все большему их разобщению, росту недоверия солдат к командно-офицерскому составу, падению дисциплины в войсках и их боеспособности. Об этом неоднократно с тревогой заявляли командиры и начальники всех степеней. «Положение в армии с каждым днем ухудшается, поступающие со всех сторон сведения говорят, что армия идет к постепенному разложению», – отмечал в середине апреля 1917 г. Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев в своем письме Военному министру А. И. Гучкову [165] .
165
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1755. Л. 157.
Одним из факторов, свидетельствующих о разложении русской армии, был рост случаев дезертирства солдат. Имевшее место до Февральской революции и почти прекратившееся, по сообщениям командования, в первые дни после ее победы, с середины марта дезертирство набирало темпы и становилось массовым явлением [166] .
Верховное командование было обеспокоено ростом дезертирства. Генерал М. В. Алексеев в письме Военному министру от 16 апреля 1917 г. считал дезертирство злом, «с которым необходимо начать борьбу теперь же, так как нет возможности далее откладывать этот острый вопрос…» Он требовал «решительных мер – лишение семей дезертиров прав на получение пайка, права участия в выборах в Учредительное собрание, на какое-либо земельное улучшение в будущем и т. д.» [167]
166
См. об этом подробнее: Смольянинов М. М. Революционное сознание солдат Западного фронта в 1917 г. С. 76–78.
167
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1755. Л. 157.
Командование Западного фронта направило свои усилия на борьбу с дезертирством. С этой целью в ближайшем к фронту тыловом районе были организованы разъезды из казаков для патрулирования и задержания ушедших с передовых позиций солдат. В борьбе с дезертирством командование применяло разные меры – от дисциплинарных до морально-психологического воздействия. За дезертирство солдат отдавали под суд, фамилии дезертиров публиковались в печати для предания широкой огласке, о них сообщалось по месту жительства родных, к которым также применялись дискриминационные меры.
Кроме того, к борьбе с дезертирством командование стремилось привлечь войсковые комитеты. Последние, по признанию командования, принимали «энергичные меры к предупреждению случаев дезертирства солдат…, разъясняя им весь вред и позор этих поступков» [168] . Имевшие место случаи дезертирства, как правило, рассматривались на заседаниях войсковых комитетов, в принятых резолюциях намечались меры морального воздействия на солдат.
Политизация армейской жизни, межпартийная борьба за влияние на солдатские массы, вызванное этим падение дисциплины в войсках сопровождались понижением их боеготовности, ростом антивоенных настроений. Наиболее ярким показателем этого являлось братание на фронте солдат русской армии с солдатами противника. Имевшее место на Западном фронте и до Февральской революции, после ее победы братание получило тут значительное развитие. Примерно до середины апреля 1917 г. оно носило стихийный характер и сводилоcь в основном к обмену листовками и меновой торговле предметами солдатского быта. Верховное командование и командование фронта преследовали братание. Генерал М. В. Алексеев 30 марта в телеграмме главнокомандующим фронтами предписывал: «Единственный ответ на попытки противника вступить в переговоры … является огонь, прочее будет считаться изменой» [169] .
168
Там же. Ф. 3052. Оп. 1. Д. 78. Л. 10.
169
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 65. Л. 144.
Выполняя это распоряжение, командование фронтовых частей и подразделений разгоняло братавшихся ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем, отдавало участников братаний под суд.
Временное правительство, Верховное командование и командование Западным фронтом в борьбе с братаниями широко использовали пропаганду политических партий и возглавляемые их представителями Советы и войсковые комитеты, осуждавшие братания. Например, назначенный в дни апрельского правительственного кризиса Военным министром А. Ф. Керенский в середине мая в телеграмме главнокомандующим фронтами просил «предложить всем начальникам и войсковым комитетам объявить в приказах и разъяснять солдатам, что братание с противником совершенно недопустимо и осуждено как настоящим составом Временного правительства, так и Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов и всеми другими, съездами крестьянскими Юго-Западного, Румынского и всеми другими». Военный министр считал «полезным тексты здоровых, ведущих на усиление мощи армии постановления съездов не только отдавать в приказах, но размножать в большом количестве экземпляров раздавать солдатам», так как было «признано необходимым воспользоваться всеми авторитетными голосами, чтобы привить армии здоровые и правильные понятия о долге перед свободной родиной» [170] . По приказанию главнокомандующего Западным фронтом текст телеграммы передавался в штабы армий фронта, а последними – командирам корпусов, армейским комитетам, всем учреждениям и управлениям для немедленного исполнения.
170
Там же. Ф. 2113. Оп. 1. Д. 1601. Л. 222.
Единственной партией, поддерживавшей братания, была РСДРП(б), которая видела в них один из путей распространения революции на другую сторону линии фронта. Под влиянием большевиков и с их участием со второй половины апреля братания становились более организованными, с политической направленностью.
Солдат-окопников братания привлекали, прежде всего, своей практической стороной – обоюдным снижением боевой активности противоборствующих сторон, надеждой на приближение конца войны. По словам участника событий большевика, поручика 722-го пехотного Салтыково-Неверовского полка А. М. Пыжова, братания поражали своей «практической очевидностью и бескровностью» [171] . Солдат 220-го пехотного Скопинского полка В. Перцев в ответ на пропаганду политических партий, в письме в Петроградский Совет прямо заявил: «Говорят о вреде братаний с немцами. Хорош вред: в течение трех месяцев мы не понесли ни одной человеческой жертвы!» [172] . О братаниях с противником, направленных на снижение боевой активности и сохранение человеческих жизней, сообщил в письме в Петроградский Совет солдат 678-го пехотного Шексненского полка И. Яковлев [173] .
171
РГВИА. Ф. 2208. Оп. 8. Д. 16. Л. 502.
172
ГАРФ. Ф. 1244. Оп. 2. Д. 33. Л. 78.
173
Там же. Л. 194.
Со второй половины мая 1917 г. в условиях применения репрессий против братавшихся, подготовки наступления на фронте, развернувшейся агитационно-пропагандистской кампании политических партий, направленной на обеспечение наступления, число братаний на Западном фронте пошло на спад. Об этом свидетельствовали сводки командования, отмечали в своих выступлениях на проходивших в этот период армейских и корпусных съездах делегаты с мест.
Подготовка наступления на фронте требовала повышения активности командования по укреплению дисциплины в войсках, приведению их в боевую готовность. С этой целью проводились учебные занятия по совершенствованию боевых приемов, инженерные работы по восстановлению старых и строительству новых позиций и укреплений, принимались меры по повышению дисциплинарной ответственности в войсках, для чего вводились дисциплинарные суды.
Осуществление этих мероприятий во многих случаях воспринималось солдатами болезненно и проходило в напряженной морально-политической обстановке. Имели место отказы солдат в составе целых рот, батальонов и даже полков от выполнения приказов командиров выйти на занятия по боевой подготовке, на работы по строительству новых и ремонту старых позиций и укреплений. Там, где работы производились, их результат не отвечал необходимому качественному уровню. Об этом командованием неоднократно отмечалось в рапортах, донесениях и сводках.