Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году
Шрифт:
Приказом Верховного главнокомандующего А. А. Брусилова от 10 июля в войсковых частях и районах, подчиненных командующим армиями в период боевых действий, запрещалось проведение митингов и общих собраний. В случае же попыток собрать таковые предписывалось «считать их незаконными сборищами, направленными против родины и свободы, и рассеивать их силой оружия» [209] . Данное запрещение считалось боевым приказом, не подлежащим обсуждению.
12 июля постановлением Временного правительства Военному министру и управляющему Министерством внутренних дел было дано право закрывать «повременные издания, призывающие к неповиновению распоряжениям военных властей и к неисполнению воинского долга и содержащие призывы к насилию и гражданской войне, с одновременным привлечением ответственных редакторов к судебной ответственности» [210] .
209
Там
210
Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. С. 300.
Постановлением Временного правительства от 12 июля для военнослужащих на фронте за военную и государственную измену, за побег к неприятелю, бегство с фронта, уклонение от сопротивления противнику, а также за подговор и подстрекательство к этим действиям и насильственные действия по отношению к начальникам, сопротивление исполнению их боевых приказаний и распоряжений, была введена смертная казнь. Для рассмотрения дел «о важнейших преступлениях» при дивизиях учреждались военно-революционные суды [211] .
211
Там же. С. 300–301.
12 июля Верховный главнокомандующий генерал А. А. Брусилов издал приказ № 613, направленный на борьбу с революционным движением в армии. «События на фронте требуют незамедлительного принятия самых решительных мер для спасения армии от внутреннего развала и для поднятия ее боеспособности», – говорилось в приказе [212] . От всех начальников требовалось «приложить все усилия для поднятия должного авторитета командира». Подчиненным и комитетам предписывалось оказать им в этом поддержку и содействие.
212
Там же. С. 302.
Приказом категорически запрещалось комитетам вмешиваться в оперативно-боевую деятельность командного состава, проведение митингов и общих собраний войсковых частей во время подготовки к боевым операциям и их проведения, обсуждение приказов и распоряжений. Запрещалась всякая агитация «левых» и «правых» политических партий, направленная против порядка и распоряжений властей. Лиц, призывающих к неповиновению начальству и его распоряжениям, предписывалось «немедленно арестовывать и предавать суду как изменников» [213] .
213
Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. С. 303.
Войскам предписывалось «восстановить силу боевого фронта», для чего «немедленно приступить к самым энергичным работам» по укреплению позиций, поднятию боеспособности путем усиленных строевых и тактических занятий. Приказы начальников, касающиеся укрепления позиций и ведения занятий, требовалось рассматривать как боевые и не допускать их обсуждения в комитетах. Начальников, оказавшихся непригодными управлять войсками, предписывалось удалить, а виновных в послаблении воинской дисциплины и бездеятельных – предавать суду, заменяя их решительными, мужественными, с сильной волей и решимостью брать на себя ответственность [214] .
214
Там же.
Приказы Военного министра и Верховного главнокомандующего в установленном порядке доводились до войск. На Западном фронте они встретили неоднозначное к себе отношение среди солдат и командно-офицерского состава. Последние в основном своем большинстве видели в этих мерах путь к восстановлению дисциплины и боеготовности войск и отнеслись с одобрением к ним, с готовностью приступили к их осуществлению. Солдаты же и демократически настроенные офицеры видели в этих мерах возвращение старого режима, восстановление старых порядков в армии и ликвидацию демократических свобод, во многих случаях оказывали упорное сопротивление их осуществлению. Такие факты, например, имели место при попытке командования создать дисциплинарные и военно-революционные суды в 18-м пехотном Вологодском полку 2-й армии, во 2, 3, 5, 8, 61-м Сибирских стрелковых полках 1-го Сибирского корпуса, 175-й пехотной дивизии 38-го армейского корпуса 10-й армии [215] , других частях и соединениях фронта. Солдаты, считая суды репрессивными органами, отказывались их создавать.
215
Смольянинов М. М. Революционное движение солдатских масс на Западном фронте в 1917 г. С. 20–21.
Одним из основных путей восстановления дисциплины в войсках, чтобы привести солдат к повиновению своим начальникам, заставить их беспрекословно выполнять приказы и распоряжения, командование видело в арестах и удалении из подразделений и частей зачинщиков и подстрекателей неповиновения и беспорядков. Так, уже 14 июля начальник штаба 29-й пехотной дивизии, основываясь
216
Смольянинов М. М. Революционное сознание солдат Западного фронта в 1917 г. С. 143–144; Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. С. 438.
Однако в условиях острой политической и социальной конфронтации в стране, все большего обострения взаимоотношений между солдатскими массами и командно-офицерским составом, попытки командования восстановить дисциплину в войсках, остановить процесс дальнейшего разложения армии путем арестов и удаления из войск неблагонадежных элементов вызвали новые, еще более массовые неповиновения солдат приказам командования. Солдаты целых подразделений и частей отказывались выдать под арест агитаторов, считая их защитниками своих интересов. Такие факты имели место в 115, 218, 220, 693-м пехотных полках 3-й армии; 534-м и 536-м пехотных полках 10-й армии, 18-м пехотном полку 2-й армии. Только под угрозой применить оружие неповиновавшиеся роты 299-го пехотного Дубненского полка исполнили приказ о выходе на занятия и выдали трех зачинщиков, которые были арестованы.
Нередко командование полков и дивизий не могло справиться собственными силами и вынуждено было обращаться за помощью в вышестоящие штабы. Так, начальник штаба 29-й пехотной дивизии, сообщая в штаб 20-го армейского корпуса 3-й армии фамилии выявленных агитаторов, просил командира корпуса дать распоряжение на их арест корпусному или тыловому коменданту, так как «выполнить этот арест средствами дивизии», по его словам, не представлялось возможным [217] . Безрезультатной была попытка применить меры убеждения в сочетании с принуждением к солдатам пулеметной команды 63-го Сибирского стрелкового полка 16-й Сибирской стрелковой дивизии 10-й армии с целью выдачи зачинщиков неповиновения – солдаты отказались их назвать. Командование вынуждено было арестовать и отправить под надзор в штаб дивизии всю команду [218] . Чтобы привести солдат к повиновению, заставить их исполнять приказы, командование вынуждено было применять вооруженную силу. Например, за отказ солдат 18-го пехотного Вологодского полка выходить на занятия и производить выборы в дисциплинарные суды командир 9-го армейского корпуса, в состав которого входил неповинующийся полк, приказал принять энергичные меры к изъятию зачинщиков. С этой целью были выделены Уральский казачий полк, взвод казачьей артиллерии, две учебные команды и батальон 17-го пехотного Архангелогородского полка с пулеметной командой. Для уговоров солдат исполнить приказ в расположение полка прибыли армейский комиссар и члены армейского и корпусного комитетов. Однако солдаты отказались выслушать их. После этого деревня Ковали, в которой дислоцировался полк, была оцеплена казаками и по землянкам у деревни был открыт артиллерийский огонь, продолжавшийся 15–20 минут. Только после этого командование смогло арестовать 33 зачинщиков и агитаторов, которым предстоял военно-революционный суд [219] .
217
РГВИА. Ф. 2474. Оп. 1. Д. 54. Л. 352.
218
Там же. Ф. 2277. Оп. 1. Д. 383. Л. 30.
219
Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. С. 426.
За отказ солдат исполнить приказ командования о выдаче зачинщиков неповиновения была применена артиллерия по 693-му пехотному Слуцкому полку, дислоцировавшемуся у деревни Белой. Однако и после артиллерийского обстрела этот полк не был приведен в повиновение. Тогда пехота и кавалерия пошли в наступление. По донесению главнокомандующего Западным фронтом генерала А. И. Деникина Военному министру А. Ф. Керенскому, в атаке участвовали штурмовые батальоны 28-й и 29-й пехотных дивизий и 5-й Оренбургский казачий полк. Только после этого неповинующийся 693-й полк сдал оружие [220] . Военно-революционный суд приговорил трех солдат – зачинщиков беспорядков к смертной казни, 16 – к каторжным работам. В обоих случаях имелись убитые и раненые.
220
Там же С. 425–426.