Морана
Шрифт:
Кивнув, формальная восьмиклассница Морозова (которой администрация детдома в виде ее директрисы устроила как бы экстернат за «выпускной» седьмой класс) оставила Галину Ивановну наедине с раскладками продуктов на следующий месяц. Поднявшись на второй «девочковый» этаж и сменив в общей спальне синее парадно-выходное платье и коричневые рейтузы на «домашний» наряд из такого же, но откровенно старенького платья и аналогичных штанишек, уставшая за весьма насыщенный день девочка… Хотя пожалуй, уже можно было говорить — юная девица!
— Морозова!!!
Морщится блондиночка начала минуты за две до того, как ее окликнул командир второго отряда пионерской дружины минского детского дома номер четыре: пятнадцатилетний Егор Тупиков не скрывал того, что видит свое будущее в партийно-организационной работе, и усиленно нарабатывал опыт и авторитет перед скорым вступлением в комсомол. Как умел, конечно: а так как он при этом еще и довольно сильно соответствовал своей фамилии, то общение с ним было тем еще удовольствием.
— Да стой ты!
Неохотно притормозив, лиловоглазая пионерка вопросительно поглядела на деловитого командира собственного пионэрского отряда.
— Ты же художница?
— Нет.
Моргнув, будущий винтик партийного аппарата ВКП (б) сбавил напор:
— А-пф… Как это нет? Ты же в этой, в Музыкальной школе уже третий год учишься!?
— Именно что в Музыкальной. На профессионального художника обучают в специальных художественных училищах.
— Э-э… Все равно: раз хорошо рисуешь, будешь помогать делать новую стенгазету, и плакаты для класса физики!
— Нет.
— Это почему это?!? Ты что, не пионер?
— Пионер. Но уже имею общественную нагрузку и поручение от директрисы.
Нахмурившись и явно подозревая, что ему дурят голову, командир Тупиков шагнул было ближе, чтобы немного нависнуть над вредничающей блондиночкой. На которую, если совсем уж честно, Егор (да и не только он, вообще-то) уже давно положил глаз. Подшагнул — тут же отшатнулся обратно, потому как выработанное за несколько лет занятий боксом чутье ясно сигнализировало, что сейчас в живот знатно прилетит от Белой.
— Это… Ты чего?!?
— Я ничего. Это ты так танцуешь, будто хочешь в туалет.
Как бы случайно остановившаяся неподалеку от бравого пионерского вожака стайка девиц, среди которых было две соседки Александры по общей спальне — сначала зашептались, а затем тихо прыснули. Тем самым нанеся неслабый моральный урон самому главному кумачовому галстуку второго отряда, углядевшему в этом прямое покушение на свой авторитет.
— Так! Что за общественная нагрузка?!? Почему я о ней ничего не знаю?..
— Ну, вот такой ты значит командир отряда. Кстати, сейчас я тоже иду выполнять прямое распоряжение Галины Ивановны,
Стрельнув глазами в сторону наблюдающей за ним стайки семиклассниц, Егор неохотно сдвинулся и грозно пообещал спине удаляющейся от него строптивой пионерки:
— Я все узнаю!
Увы, девичья спина осталась безмолвной, а вот соседки Морозовой вновь тихо зашушукались и захихикали, раня этим чувствительное сердце пионерского организатора. Что же касается беляночки, то через двадцать минут она, заметно подобревшая и даже чуть отдохнувшая, зашла в приемную директрисы, обнаружив ее саму возле телефонного аппарата.
— Да! Да, обязательно. Прекрасно понимаю! Я же сказала, что все выясню. Нет, лучше завтра, после обеда. До свидания!
Одарив Александру странно-тяжелым взглядом, рано поседевшая женщина раздраженно брякнула трубкой по аппарату и молча пошла в свой кабинет.
— Поужинала? Садись… Нет, вот сюда: папки сдвинь и подсаживайся.
Подождав, пока почти тринадцатилетняя (до дня рождения в ноябре всего два месяца и осталось) воспитанница устроится за приставным столом, Галина Ивановна недовольно поинтересовалась:
— Мне сейчас твоя тренерша из секции художественной гимнастики звонила: говорит, ты уже третье занятие пропускаешь. Саша, в чем дело?
Слегка наклонив голову к правому плечу, юная гимнастка уточнила:
— Она не мой наставник: меня тренировала Светлана Юрьевна, но она в конце августа перевелась на работу в казанскую детско-юношескую спортивную школу. Маслову назначили вместо нее, и она неделю назад записала меня сразу на несколько соревнований по гимнастике — хотя я ей говорила, что занимаюсь для собственного удовольствия, и чистый спорт меня не интересует.
— Хм-ну, в принципе… Она, кстати, говорила, что у тебя все шансы взять ак минимум «бронзу» на республиканском уровне.
— Я лучше возьму эту же «бронзу» в Первенстве СССР по пулевой стрельбе. А до этого «золото» на областных и республиканских соревнованиях.
Задумавшись на пару секунд, директриса согласно кивнула:
— Да, это было бы… Очень хорошо. Значит, с художественной гимнастикой у тебя все?
— Почему? Светлана Юрьевна научила меня всему, что нужно — так что теперь я могу заниматься самостоятельно. Вы же не против, если я буду тренироваться в нашем спортзале для младшеклассников?
— Только когда там не будет занятий с малышами! И вообще, любых других занятий.
— Спасибо. А что касается товарища Масловой, то раз она сама все решила, то пусть сама и выполняет.
Хмыкнув, товарищ Липницкая едва заметно кивнула, подводя черту под этой темой. Хотя?
— А что там с занятиями Кройкой и шитьем? Девочки сказали, ты на них почти не появляешься?..
— Мне руководитель кружка предложила практику в ателье индивидуального пошива, но предупредила, чтобы я об этом не распространялась.