Морана
Шрифт:
Взяв протянутую ему книжку, штабист-подполковник пробежался глазами по куче отметок и записей, и озадаченно потер намечающуюся на голове лысину, успешно маскируемую предельно короткой стрижкой.
— М-да, удивительное дело. Только ведь, Алексей Иваныч — возраст у нее не того…
— У нее возраст, а у меня приказ командующего ЗапОВО товарища Захарова, обеспечить надежную и устойчивую оборону в случае!.. Гхм, в ходе учений этого года. Месяц одним из малых пулеметных ДОТ-ов покомандует, а затем переведем обратно в медсанбат. Надеюсь, наша военная медицина как-нибудь обойдется до середины июля без этой практикантки?
Рассевшиеся на лавочках вокруг бочки с песком курильщики молча заухмылялись, включая и врача-организатора медико-санитарного батальона, поспешившего заверить:
— С трудом, но выдержим, товарищ генерал-майор.
Сняв
— И в любом случае, Сан Саныч, надо вставить фитиля военкому, оформлявшему девчонку. Он что, ее членскую книжку ОСОАВИАХИМ не видел? Или личное дело поленился почитать? Морозова с отличием выпустилась из Минской школы снайперской подготовки, и звание мастера спорта по пулевой стрельбе взяла на всесоюзном, мать его, Чемпионате!.. Полевой устав РККА сорокового года наизусть шпарит — я поначалу не поверил даже! А этот долбак из комиссариата ей воинской учетной специальностью фельдшера прописал!?
Внезапно вспыхнув праведным гневом, генерал-майор так же быстро и остыл, поинтересовавшись у военврача второго ранга Тюленева, готов ли его медсанбат к начинающимся двадцать пятого июня большим учениям. Вопрос был отчасти риторическим, и если бы не провальные маневры в прошлом году, по итогам которых поменялся командующий Западного особого военного округа — врач-организатор наверняка бы отделался общими фразами. А так, пришлось подробно докладывать по каждому пункту неприятно-длинного опросника, который штабист достал из своей командирской сумки и принялся не менее обстоятельно заполнять. Причем подполковник время от времени подкидывал вопросики и от себя лично, и все такие… Каверзные и требующие развернутых подробных ответов. Лишь раз они прервались, разом подняв голову к закатному небу и прислушавшись к размеренно-неторопливой стрельбе километрах этак в трех-пяти от курилки — причем палили из чего-то среднего между обычным пехотным пулеметом и зенитной автоматической малокалиберной пушкой.
— ДШК?
— Больше похоже на Крупнокалиберный Владимирова…
Опросник еще не успели полностью заполнить, как к генералу прибежал боец-вестовой от радиста, дежурившего в его командно-штабном БТР, и доложил о прорезавшемся в радиоэфире старлее-адъютанте. Судя по энергичной походке Алексея Ивановича, результаты недавних квалификационных стрельб его интересовали достаточно сильно — впрочем, оно и неудивительно. Все присутствующие были в курсе того, как сильно комендант переживал за готовность своего Минско-Слуцкого укрепрайона к грядущим большим учениям.
— Ну что, Сан Саныч: подтвердила наша чемпионка свое мастерство! Семнадцать патронов на пристрелку, а потом уверенно поразила три мишени на рубеже тысячу двести и тысячу восемьсот метров. По-снайперски!.. Сегодня пусть у Тюленева военфельдшером переночует, а завтра под присягу, и оформляй ее в четыреста седьмой полк.
Укладывая в командирскую сумку заполненные и подписанные военврачом Тюленевым листы опросника, подполковник озадаченно потер отросшую за день щетину на подбородке.
— И куда ее? А главное, кем?..
— В ДОТ номер шестнадцать… Хотя нет, жирно им будет. Командиром пулеметного отделения в Восемнадцатый-бис: из него шоссе и железная дорога километра на три — как на ладони, и сам расположен очень хорошо. Кем? Гм-гм… Военфельдшер равен лейтенанту, но… Оформи младлеем. И сержанта опытного приставь.
— Сделаем, Алексей Иванович.
Неторопливо прогулявшись по расположению медсанбата со всем своим сопровождением, довольный Зыгин в итоге вернулся все в ту же курилку. Угостил всех из своего портсигара душистым табачком, с удовольствием откинулся на спинку лавочки и едва заметно улыбнулся, заметив лихо подкативший к пропускному пункту пыльный БА-40, из которого на утоптанную землю выбрался загулявший адъютант. Ну как выбрался: лихо спрыгнул, явно красуясь перед юной пулеметчицей, и галантно подал ей руку, помогая покинуть пропахшее маслом и горячим металлом нутро броневика.
— Товарищ генерал-майор, разрешите доложить…
Выслушав старлея, комендат Укрепрайона обрадовал Морозову новым местом ее практики, похвалил за меткость и отпустил приводить себя в порядок — благо, вкусный дымок от березовых дров и груда свежесрезанных березовых веников возле
— И как она тебе показалась?
— Ничего так комсомолочка, боевая. С виду спокойная как танк, но себя поставить умеет! Когда к казематному станку для КПВ примерялась — там же «крупняк» ножными педалями влево-вправо двигать надо, штатный пулеметчик начал шуточки с подковырочками отпускать. Так рявкнула на него, что весь расчет разом смирно встал!
— Значит, командный голос имеется?
— Не то слово! Себя поймал за тем, что складки на гимнастерке разглаживаю… Прямо генерал в юбке, не меньше!..
Оставив в покое адъютанта, штабист отошел на несколько шагов, достал записной блокнот и сделал несколько пометок для памяти — не самому же ему заниматься мелкой канцелярщиной с переводом этой Морозовой в сто восьмую дивизию. Против воли припомнил ладную фигурку молоденькой красавицы с яркими и необычными фиалковыми глазами, задумчиво похмыкал и отогнал мысль-предположение о возможных мотивах вроде бы крепкого семьянина и коммуниста Зыгина, проявившего странную настойчивость в… Гм-мда.
— Комсомолочка…
Изначально Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения зародилось в Петрограде, на четвертом году от Великой Октябрьской Революции. Первые десять лет «младенчик» усердно рос и радовал своих «родителей» как занятными разработками и предложениями, так и отменным финансовым аппетитом — из-за которого первый руководитель Остехбюро товарищ Бекаури в тридцать седьмом году попал под подозрение, и чуть было не перешел в категорию «враг народа». Однако следствие все же разобралось в хитросплетиях запутанной отчетности Бюро, и его глава счастливо избежал высшей меры социальной защиты и прилагающейся к ней безымянной номерной могилки. Конечно, очень помогло и участие самого товарища Кирова, курировавшего дело Владимира Ивановича от Политбюро: он удивительно быстро и поразительно точно отделил действительно ценные разработки Особого технического бюро от откровенного шлака и прожектерства, выдав положительное заключение о работе Бекаури на его посту. Разумеется, сказалось и деятельное содействие последнего органам дознания, и его искреннее признание допущенных ошибок и промахов… Так или иначе, но его не просто освободили, но и восстановили на прежней должности. А саму организацию перевели в подчинение Кирову: и под чутким руководством Сергея Мироновича, практически распавшееся на самостоятельные отделы Остехбюро быстро возродилось, став краше прежнего. С весны тысяча девятьсот тридцать восьмого года основательно реорганизованная и очищеная от «непризнанных гениев» структура начала выдавать на-гора все новые и новые полезные изобретения, радуя, а порой и безмерно удивляя ответственных товарищей из Совета народных комиссаров. Причем разработки приходили в наркоматы не просто в виде эскизного проекта и невнятных пожеланий: нет, все заявки-предложения были с удивительной технической и технологической проработкой деталей, позволяющей сразу же начинать перестройку выбранного предприятия под валовый выпуск новой продукции — ну или заказывать буржуям строго конкретное оборудование и станки. Поначалу, конечно, основной поток разработок шел военным, но вскоре кое-что начало перепадать и хозяйственникам, а начиная с тридцать девятого года, основной вектор усилий Остехбюро вообще сместился на мирную экономику: Партия и Правительство взяли курс на повышение уровня жизни советских граждан, и специалисты Особого технического бюро тут же переключилось на работу по товарам народного потребления… Правда, его военная ориентированность никуда не делась, поэтому каждый новый продукт все равно имел двойное назначение. Вроде капрона, производство которого изначально налаживалось как бы исключительно ради выделки женских чулок и рыболовной лески и сетей: но потом это искусственное волокно «приспособили» на ткань и стропы грузовых парашютов и фильтры для бронетехники. Подумав, начали использовать и как корд для военных автомобильных покрышек-гусматиков, износостойкие подметки для армейских сапог, и еще в куче изделий, мест и военных производств…