Morbus Dei. Инферно
Шрифт:
В этот миг распахнулась дверь крестьянского дома.
Появился Иоганн. Он тащил за собой крестьянина. Вит заложил уши и тихо зарычал. Девушка погладила его, пытаясь успокоить.
Крестьянин высвободился и побежал было прочь, но Лист схватил его за руку.
– Не так быстро, мерзавец. Ты не получишь ни еды, ни одеял. Только то, что на тебе сейчас.
Крестьянин торопливо закивал.
– Кроме башмаков и чулок. Подобно твоим жертвам.
– Но… это же верная смерть, – пролепетал крестьянин, – до следующей деревни несколько дней пути… Я замерзну.
– Положись на Господа. Может, он еще смилуется над тобой. Ты будешь не первым грешником, кого он убережет… Ну, долго мне ждать?
Крестьянин понял, что возражать не имеет смысла, и принялся стаскивать башмаки. Затем заплакал, подполз к Иоганну и обхватил его за ноги.
– Умоляю! Я ведь просто пытался выжить!
У Иоганна лопнуло терпение. Он поднял крестьянина за шиворот и толкнул в сторону леса. Тот упал, быстро вскочил и засеменил по снегу, вскидывая ноги так, словно бежал по раскаленным углям. В следующее мгновение он уже скрылся среди деревьев.
Старик и девушка по-прежнему стояли рядом с быком. От его шкуры, несмотря на обжигающий холод, исходил пар – он целый день тащил по снегу тяжелые сани. Старик погладил его по холке, бык фыркнул.
Девушка повернулась к старику.
– Дедушка, ты что-нибудь понял?
Тот пожал плечами.
– Думаю, Иоганн знает что делает.
Снег перестал идти. Старик отряхнул толстый, дубленый плащ и посмотрел в сумрачное небо, на истерзанные ветром облака. Потом снова взглянул на девушку.
– Скоро стемнеет. Занеси вещи в дом, а я устрою быка.
Он повел быка в сарай. Пес последовал за хозяином.
Девушка подняла узел с вещами и подошла к Иоганну. Он молча обнял ее. Потом показал кошелек с деньгами.
– Этого должно хватить на первое время. Но в подвале есть еще больше. Останемся здесь, переждем холодные дни. Потом двинемся дальше – с деньгами будет легче.
Девушка посмотрела на следы крестьянина. По снегу тянулись брызги крови. Лист не дал ему перевязать рану. Она перевела взгляд на крестьянский дом, на сарай с просевшей крышей. Само это место дышало злом, девушка ясно ощущала его присутствие. Она невольно поежилась.
– Ты, наверное, не собираешься объяснять, что все это значит?
Иоганн молча посмотрел ей в глаза. Она кивнула.
– Тогда пообещай хотя бы, что мы не задержимся здесь дольше, чем необходимо.
– Обещаю. А теперь идем внутрь, пока совсем не замерзли.
III
Лист отодвинул в сторону пустую тарелку. Элизабет улыбнулась.
– Как всегда, не ведаешь страха… Мучную похлебку едой не назовешь, конечно, но ничего другого я не нашла.
Когда они на скорую руку прибрались на кухне, Элизабет попыталась найти что-нибудь съедобное. Но остатки мяса уже завонялись, а овощи по большей части были покрыты плесенью. Так что ей пришлось довольствоваться лежалым картофелем и хлебом.
– Она горячая и густая, – ответил Иоганн. – После блужданий по лесу меня это вполне устраивает. От жесткого мяса и каши из коры уже челюсти сводит.
– Радуйтесь, что мы вообще выбрались, – сказал старик. – Нам повезло, что мы еще живы. В отличие от других.
Повисло молчание. Ветер свистел сквозь щели старого дома. Бревна скрипели, и пламя в очаге вздрагивало от сквозняков.
Старик взглянул на Иоганна.
– Надолго мы здесь?
– Подождем, пока сильные холода не минуют. Дальше нам не уйти. Один я, может, и справился бы, но втроем… – Лист задумчиво почесал шею. – Я отправлюсь на охоту, и у нас будет свежее мясо.
– Уверен, что крестьянин не вернется?
– Более чем, – хмуро подтвердил Иоганн. – Но я закрыл на всякий случай ставни и запер дверь.
– Хорошо.
Старик откинулся на лавке, достал изогнутую трубку и стал неспешно набивать ее. Затем вынул из очага тлеющую щепку и закурил. Кухню наполнил приятный аромат табака и трав.
Вновь повисло молчание. Они мало говорили после того, как оставили деревню. И не упоминали о том, что там случилось. В особенности старик не желал заговаривать о произошедшем.
В конце концов Элизабет прервала молчание:
– Дедушка, я приготовила тебе комнату наверху. Одеял там хватает, а у очага сковорода с углями, чтоб нагреть постель. Во всем доме холодно.
– Спасибо, дитя мое. А вы… где будете спать? – Эта пауза говорила красноречивее слов.
– Внизу есть комната с двумя кроватями. Больше в доме нет ничего пригодного. Сначала нужно убраться в комнатах и по новой затопить печь, – ответила Элизабет и слегка покраснела.
– Две кровати, значит… – По лицу старика скользнула улыбка. Он вытряхнул пепел из трубки и убрал ее в карман. – Правда… – Иоганн и Элизабет вопросительно посмотрели на него. – В такой холод будет куда теплее, если прижаться друг к дружке. Из нужды сотворить добродетель, скажем так. – Старик кашлянул и лукаво улыбнулся. – Доброй ночи, дети мои. И… Иоганн…
– Да?
– Спасибо тебе за то, что вызволил нас. Спасибо за все. – Глаза у него предательски заблестели.
Элизабет кинулась к нему.
– Дедушка…
Старик лишь отмахнулся.
– Все хорошо, дитя. Воспоминания, и только. Не так-то просто расстаться с ними.
– Все наладится, дедушка. Вот увидишь.
Стрик кивнул. Он нагнулся и погладил Вита, который свернулся под столом и мирно спал. Потом взял сковороду с раскаленными углями, поцеловал Элизабет в лоб и вышел.