Мордант превыше всего!
Шрифт:
— Благодарю вас, миледи. Я не испытывал такого удовольствия с тех пор, как король Джойс разрешил мне отомстить тому самому командиру гарнизона. — Сквозь пелену ужаса она видела, как он отпускает ее, отводит свою руку назад и с размаху бьет тыльной стороной ладони ее по лицу.
Териза инстинктивно втянула голову в плечи и выставила руки перед собой.
Удар оказался достаточно силен, чтобы отшвырнуть ее к двери. В ее ушах зазвенела боль. Теризе показалось, что она ослепла; все, что она видела — это Смотритель, уставившийся на свою руку, словно та принадлежала кому-то другому.
У боли
— Что же я делаю?
И тут Териза услышала, что кто-то стучится в дверь.
— Идите прочь! — проревел Смотритель.
— Прошу прощения, Смотритель, — голос стражника. — Приказ короля.
— Короля? — Смотрителя Леббика чуть не хватил удар.
— Он хочет побеседовать с леди Теризой. Мне приказано сопроводить ее к нему, — лицо Леббика выражало такую ярость, что голос стражника чуть дрогнул. — Он желает побеседовать с ней немедленно.
— Она находится под арестом. Ей предстоит заточение в подземелье.
— Смотритель, мне было специально сказано уведомить леди, что она не находится под арестом.
Смотритель издал сдавленный яростный хрип, идущий из глубин души.
Чьи-то руки приподняли ее, ставя на ноги. Через мгновение она увидела, что это руки Смотрителя Леббика. — В один прекрасный день, миледи, — сказал он тихо, — мой час все же настанет. Когда это случится, вам уже не удастся избежать моей кары.
И он оставил ее на попечение стражника.
16. Кто тебе друг
Хотя идти было трудно — боль перекатывалась по голове взад и вперед, и только с помощью стражника ей удавалось держаться прямо — Териза была рада спасению. Вне всяких сомнений.
Но с какой стати король Джойс послал за ней именно сейчас? Откуда он знал, что ее следует спасать?
Откуда он вообще знал, что она находится под арестом?
Териза просто поражалась тому, как много знают все остальные в сравнении с тем, как мало знает она сама.
— С вами все в порядке, миледи? — спросил стражник.
В его голосе хорошо различалось облегчение и беспокойство. Но почему-то никто пока не упоминал о Мисте. Неужели ее еще не хватились? Задумавшись об этом, она забыла про вопрос стражника.
Он слегка встряхнул ее и переспросил:
— С вами все в порядке?
Ее зрение пришло в норму. Однако оставалось странное впечатление, что она видит все как бы в кривом зеркале. Углы, под которыми стены соединялись с полом, казались неправильными. Дверной проем, напротив, каким-то слишком правильным, до неправдоподобия. С ее восприятием явно что-то было не в порядке, но такое положение дел ее устраивало — это безумие помогало переносить боль в голове.
— Миледи? — беспокойство стражника заметно усилилось.
— Вы знаете?.. — начала Териза; но слова так и не покинули ее горло. Она попробовала откашляться, держать голову прямее. — Вы знаете, почему он меня ударил?
— Нет, миледи. — Стражник стоял рядом с ней, придерживая ее одной рукой за спину, а другой за плечо. Териза до сих пор не имела представления, как он выглядит. — Меня там не было.
— Он ударил меня, — повторила она отчетливо, — потому что я разозлила его. — Внезапно ей захотелось смеяться. Или плакать; трудно было понять разницу. Она разозлила его, она, Териза Морган. Это стоило того, чтобы получить оплеуху. Может быть. — У меня кружится голова.
— Сюда, миледи.
Стражник осторожно подвел Теризу к креслу, затем сунул ей в руку бокал с вином. Она сделала большой глоток, и на мгновение ощутила, как иглы впиваются в ее мозг. После этого почувствовала себя лучше.
С трудом ей удалось произнести: — Благодарю. — Больше всего ей сейчас хотелось прилечь вздремнуть. Но существовала какая-то причина, по которой она не могла этого сделать. Какая же? Ах, да. — Вы сказали, что король хочет побеседовать со мной?
— Да, миледи. Как только вы почувствуете себя в силах идти.
Териза повернула голову, чтобы посмотреть на него и улыбнуться. Она не помнила, видела ли его раньше. Он был моложав, с узким лицом и серьезным взглядом — наверное, не лучший кандидат для передачи сообщения, вызвавшего у Смотрителя Леббика приступ ярости. Но он выполнил приказ, и она испытывала к нему благодарность за вежливое обхождение.
— Давайте попытаемся, — сказала она. — Возможно, когда я пройдусь, мне станет получше.
Он ободряюще кивнул и помог ей подняться. Она сделала несколько пробных шагов и обнаружила, что состояние ее головы продолжает улучшаться. Невероятно. Судя по всему, она оказалась способна противостоять ярости такого человека, как Смотритель Леббик. Человека, похожего на ее отца. Теризе с трудом верилось в это.
Осторожно делая шаг за шагом, Териза позволила сопровождающему провести ее в башню, где располагались покои короля и его дочерей. Подходя к высокой резной двери королевских апартаментов, она чувствовала, что уже вполне твердо держится на ногах, но все еще чуть пошатывается от легкого головокружения и впечатлений от гнева Смотрителя.
Стражники короля открыли дверь без всяких вопросов; они, видимо, были предупреждены. Один из них объявил о ее прибытии, в то время как другой кивнул, приглашая ее внутрь. Через мгновение она обнаружила, что во второй раз оказалась в богато обставленных покоях, где король Джойс играл в перескоки.
Освещенный лампами, канделябрами и медными подсвечниками, толстый ковер светло-голубого и красного цвета мягко контрастировал со светлыми резными панелями, закрывающими стены, подчеркивая резьбу и тонкую инкрустацию. Богатый орнамент обрамлял камин. Положение шашек на доске свидетельствовало о том, что игра в самом разгаре. Однако в настоящий момент никто не играл.
— Мой владыка король, — провозгласил стражник, — леди Териза де Морган. — После чего вышел, уводя второго стражника и сопровождающего Теризы, и закрыл за собой дверь. Но король Джойс никак не реагировал. Он сидел в мягком кресле, положив ноги на толстый пуфик и откинув голову на спинку. Пурпурная мантия укрывала его словно саван; она выглядела такой же старой и потрепанной, как и хламида Знатока Хэвелока. Длинный свиток пергамента — развернутый — прикрывал лицо Джойса, руки свисали по сторонам кресла, кисти со старческими вздутыми венами почти касались ковра. Пол рядом с королем усеивали другие свитки, одни раскрытые, другие перевязанные ленточками.