Мордант превыше всего!
Шрифт:
Король тихо храпел. Пергамент шелестел при каждом его вдохе.
Королевского Подлеца в покоях не было. Вместо него компанию королю составляли Джерадин и лорд Тор.
Териза недоумевающе уставилась на них.
— Миледи, — прохрипел лорд Тор, — как приятно продолжить наше знакомство. — Он едва умещался в кресле, переполняя его; толстые руки обвивали огромную каменную плоскую бутыль с вином, словно она поддерживала в нем жизнь. Редкие седые волосы беспорядочно облепляли бледную кожу на голове, однако просторная черная одежда была чистой, а щеки тщательно выбриты. Хотя его маленькие глазки
Джерадин улыбнулся, заметив ее удивление. Но почти мгновенно выражение его лица сменилось на возмущенное. Он сорвался с кресла, бросился Теризе навстречу и коснулся ее горящей щеки.
— Бессовестный сукин сын, — прошептал он. — Он ударил вас. — Его внезапно охватило отчаяние. — Простите меня, если сможете. Это моя вина. Я не думал, что он посмеет… Я надеялся, что успею… Я бежал всю дорогу… всю дорогу…
— Достаточно, юный Джерадин, — оборвал его Тор, тупо уставившись на бутыль. — Ты ведь сын Домне. Побольше достоинства, дружок.
— Я не понимаю, — Териза почувствовала, что внезапно поглупела. — Что вы делаете здесь?
— То малое, что могу, — ответил Тор, словно она обращалась к нему. — У короля Джойса вполне приличное вино и славный камин. А мне ничего другого и не нужно.
— Впрочем, признаю, это оказалось сложно, — пробормотал он, нахмурившись. — Он отказался принять меня. После той встречи в подземелье я чувствовал себя едва живым, таким же холодным, как мой сын. Мне хотелось снова согреться. И я подумал, что смогу разделить эту бутыль со своим другом, королем Морданта. Разве я не обещал, что не брошу его? Но он отказался увидеться со мной. Это оказалось очень сложно.
Он неожиданно улыбнулся. При других обстоятельствах это могла бы быть улыбка счастливого человека; но она не прогнала печаль, застывшую в его глазах.
— Он недооценил меня. Я сел прямо под дверью и начал выть. Не вежливым деликатным воем воспитанного человека, могу уверить вас, а тем воем, который поднимет на ноги и мертвого.
— И вы действительно это сделали? — переспросил Джерадин, невольно расплываясь в улыбке.
Тор кивнул:
— Хорошо, что моя семья не видела этого. Они бы перестали уважать меня за такое поведение. Но я победил. — Он посмотрел в сторону короля Джойса и добавил: — А приняв меня, он обнаружил, что избавиться от меня невозможно.
Теризе все это казалось совершенно бессмысленным. Она помотала головой, стараясь, чтобы в ней прояснилось, но эти усилия вызвали обратный эффект. Скорее, ей нужно было присесть. Или прилечь…
— Но почему? — Она не могла забыть Тора, стоящего в грязи на внутреннем дворе замка с телом мертвого сына на руках, и рассказа Джерадина о реакции короля Джойса на весть о смерти сына Тора. — Все остальные лорды разъехались. Почему вы решили остаться?
Тор скривился.
— Реванш.
Джерадин был изумлен.
— Реванш?
— Большую часть жизни, — объяснил лорд хриплым басом, — меня преследовало сознание, что я не оказал королю Джойсу должной поддержки, когда он в ней нуждался. В то время это было мудрое решение — на случай, если он потерпит неудачу. Но он победил, тем самым сделав меня в глазах всего Морданта осторожным трусом. И я собираюсь взять реванш.
— Я не понимаю, — слабо повторила Териза. Может быть, Тор шутил? Но где же здесь юмор?
— Король нуждается в советнике. — Лорд не поднял головы. — В ком-то, кто может сопоставить два факта и соединить их в единое целое лучше, чем безумный воплотитель. И пока я буду сидеть здесь… — он похлопал рукой по подлокотнику, — и отдавать приказы, словно обладаю на то полномочиями, меня будут слушаться. Джойс, желает он того или нет, не сможет больше оставаться пассивным правителем. Или он соглашается с теми действиями, которые я совершаю от его имени, или ему придется перестать быть пассивным, чтобы отменить мое распоряжение.
Глаза Джерадина восторженно заблестели; но Териза сказала:
— Подождите минутку. — Она слишком туго соображала; ей нужно было собраться с мыслями. Ей казалось, что пригодник бросил ее, оставив наедине с Леббиком. — Вы отдавали приказания от имени короля. — Она повернулась к Джерадину. — А ты пришел — прибежал сюда, — чтобы король Джойс остановил Смотрителя Леббика. — Джерадин кивнул. Она посмотрела на короля. — А он действительно хотел меня видеть?
С преувеличенной тщательностью человека в подпитии Тор внимательно осмотрел комнату, словно в поисках подслушивающих. Затем сказал:
— Нет. — И мгновенно прижал толстый палец к губам, как бы останавливая себя, затем громким шепотом добавил: — Но непременно распорядился бы так, если у него осталась хоть капля здравого смысла. Король спал, и я решил отдать приказ от его имени.
— Юный Джерадин прав, — продолжал он нравоучительным тоном. — Бравому Смотрителю не следует принимать решений по вопросам, в которых замешаны женщины.
Она почувствовала, что уставилась на него и не может оторвать взгляда. Ей хотелось сказать сразу слишком многое. Чего вы надеетесь достичь этим? О, Джерадин, прости меня! Ты думаешь, он действительно выпустит меня из своих когтей? Но не это главное. Главное заставить короля Джойса объявить себя настоящим правителем — создать королю Морданта такие условия, что он будет вынужден заявить о своих истинных намерениях. Поэтому Териза не стала задавать свои вопросы. Вместо этого она сказала:
— Я рада, что вы сделали это. Я нуждалась в спасении.
Тор подмигнул ей, явно заигрывая. А Джерадину нравоучительно заметил:
— Вот видишь? Мой реванш начал давать какие-то результаты.
— Отец рассказывал мне о вас множество историй, милорд, — сказал Джерадин, — но я не думал, что они правдивые.
Однако Териза еще не закончила. Она повернулась к Джерадину. Раз уж она стала достаточно смелой для лжи — и даже для нанесения оскорбления, — у нее нашлась смелость сказать:
— Прости меня. Когда ты ушел, я решила, что ты бросил меня. Мне следовало быть о тебе лучшего мнения.
Он встретил ее взгляд прямо и плечи его распрямились.
— Вот именно. — Голос его звучал сурово. — Вам следовало думать обо мне лучше. Я скорее позволил бы отрезать себе руки, чем бросил бы вас.
И почти сразу он устыдился своего пафоса и тон его смягчился:
— Я рад, что хоть что-то сделал правильно. — В его улыбке были смущение и радость. — Но не следует на такое особо рассчитывать. Это случается нечасто.