Мордант превыше всего!
Шрифт:
— Что заставило алендского монарха решать за нас, в чем именно мы нуждаемся?
Принц деликатно пожал плечами:
— Я вынужден повторить, что до него доходят лишь слухи. Но суть этих слухов вполне однозначна. — Он кивнул мимо Леббика на Мастеров. — Похоже, что некоторые — возможно, даже многие — из ваших воплотителей действуют против вас же самих.
— Это невозможно! — моментально возразил Мастер Барсонаж. — Вы ведете себя оскорбительно, милорд принц.
Король Джойс проигнорировал замечание магистра:
— А что алендский монарх надеется получить от такого союза?
— Твое доверие, король.
Для
Но король Джойс отреагировал совсем иначе. Он подался вперед, недоверие ясно читалось на его лице:
— Что? Доверие? Он не желает захватить половину Кадуола? Он не жаждет заполучить собственных воплотителей?
— Как я уже сказал, — терпеливо объяснил принц Краген, — алендский монарх стал намного мудрее. Он понимает, что между правителями такое вполне возможно, и когда они верят друг другу, для них нет ничего невозможного. Конечно же, он нуждается в ресурсах воплотимого для своих людей. Конечно же, он жаждет получить богатства Кадуола, приобрести то, что есть у Морданта и чего не хватает Аленду. Но он понимает, что эти желания не могут быть исполнены, если не будет доверия. А доверие должно с чего-то начинаться.
Он предлагает вам свою помощь и ничего не просит за это. Если то, чего он хочет, может быть достигнуто, это приведет к дальнейшему сотрудничеству, когда его помощь убедит тебя в искренности его намерений.
— Понятно. — Король Джойс снова откинулся на спинку трона. — Несомненно, это объясняет, почему Маргонал собрал возле границ Армигита и Файля колоссальную армию. Ко мне уже просочились слухи об этом.
— Тогда ты, должно быть, знаешь еще и то, — невозмутимо ответил принц, — что верховный король Фесттен готовит вторжение на твою территорию. Без сомнения… — он позволил себе ноту сарказма, — он хочет воспользоваться твоей слабостью — я хочу сказать, затруднениями, — чтобы завоевать королевство, поработить провинции и захватить всех воплотителей для себя одного. Я думаю, ты понимаешь, король, что алендский монарх не может позволить этого Кадуолу. Если ты не согласишься на союз, он будет вынужден выступить против верховного короля. Потому что, создав Гильдию, ты создал нечто, что не должно попадать в плен.
— Вот это правда, — заметил король. — Это — чистая правда. — И на долгое время застыл, уставившись в потолок с открытым ртом и пощипывая бороду, словно был погружен в глубокие раздумья. Его глаза были закрыты, и Териза внезапно подумала: «О, нет! Он, похоже, собирается спать». Однако он внезапно посмотрел вниз на принца Крагена и улыбнулся.
Улыбка светилась на его лице подобно солнцу.
— Милорд принц? — спросил он так, словно впервые с начала аудиенции был действительно чем-то доволен. — Ты играешь в перескоки?
Горло Теризы сжалось от накатившей на нее паники, когда принц ответил:
— «Перескоки», король? Я не знаком с такой игрой.
— Это игра, — дрожь в голосе короля зазвучала, словно пыл страсти, — которую я нахожу весьма поучительной.
Со звуком, похожим на хлопок, он свел ладони. Териза невольно вздрогнула. Мисте и Элега смотрели на своего отца напряженно и обеспокоенно.
В то же мгновение деревянная ширма на краю зала раздвинулась, оттуда вышли двое слуг с небольшим столиком. За ними следовали еще двое, каждый с креслом. Держа головы низко склоненными, они опустили свою ношу на широкий ковер, расположив стол и кресла так, чтобы те оказались между принцем и основанием трона короля Джойса. Пока лорды и леди Орисона в изумлении смотрели на происходящее, кресла оказались повернуты так, словно приглашали короля и принца сесть за стол. Затем слуги удалились, ширма закрылась.
Паника Теризы усилилась. Она узнала стол и кресла: в последний раз она видела их в апартаментах короля Джойса.
Доска для игры стояла на столе, все шашки были расставлены на исходных позициях.
— О, отец, — прошептала Мисте, — как ты докатился до этого?
Щеки Элеги были совсем красными от румянца стыда.
— Он просто безумен, — ответила она. — Безумен!
Но король Джойс не обращал никакого внимания на реакцию окружающих. Подавшись вперед, он сказал принцу:
— На первый взгляд игра кажется простой. Даже ребенок может играть в нее. Но есть в ней свои подводные камни. В общем, цель ее в том, чтобы заставлять противника выигрывать битвы против тебя так, чтобы в итоге он проиграл войну. Не хочешь ли попробовать сыграть?
— Я? — принц Краген не смог сдержать удивления. — Как я уже сказал, мне эта игра незнакома. Я с удовольствием понаблюдаю за ней, коль на то будет твоя воля. Если, конечно, — заметил он едко, — у тебя нет лучшего применения для аудиенции. Но играть в нее я не умею.
— Глупости. — В голосе короля зазвучали нотки, которых Териза раньше не слышала, — нотки непререкаемости, повелительные. — Я настаиваю. Перескоки — превосходная игра для титулованных особ.
— Я вынужден буду отказать вам, — Краген говорил спокойно, но на лбу его выступила испарина. — Король, я провел почти тридцать дней на заметенных снегом дорогах, добираясь из Скараба в Орисон, потому что миссия, вверенная мне алендским монархом, не терпела отлагательств. Я не хотел бы, чтобы решение затягивалось даже на день. Но если так уж складываются обстоятельства, я подожду. Можем ли мы встретиться завтра, в менее официальной обстановке?
Король остановил его мановением руки. Откашлявшись, чтобы прочистить горло, он сказал:
— Я хочу быть хотя бы по возможности честным. Пусть я и не являюсь достойным соперником для Знатока Хэвелока, но опыта уже поднабрался. Нет, милорд принц, — его тон стал резче, — я не видел тебя уже семнадцать лет. Твои силы и способности мне неизвестны. И потому я выставлю сыграть с тобой того, чьи способности мне также неизвестны.
Внезапно — впрочем, ее предупредила растущая внутри нее тревога, — Териза услышала, как король официально объявляет:
— Миледи Териза де Морган, не будете ли вы любезны проверить ради меня способности принца Крагена?
Все в зале смотрели сейчас на нее. Лицо ее горело. Она глянула вверх, на короля Джойса. Перед всеми этими людьми?.. Страх сделал ее зрение острым, словно расстояние между ними уменьшилось. Она видела вены, пульсирующие на висках короля под старческой тонкой кожей. Волосы, свисающие на лоб, делали его нелепым. Но он улыбался.
И улыбка его не потеряла своей силы. Она успокаивала Теризу, словно обещание, что король ее не обидит; служила подтверждением того, что она слишком ценна, чтобы с ней обращались плохо; поддерживала веру в то, что она справится с тем, о чем он ее попросит. Улыбка была невинной и чистой, и Териза не могла не уступить.