Море без надежды
Шрифт:
– Лешка то? Знал. По пьяни поспорил со своим старпомом на пол банки, что выпьет ковш из колодца, вот и загнулся, литр водки даже не помог. Вся эта срань, что пришла к берегу уже не фильтруется почвой и просачивается в колодцы. Мы еще хорошо отделались, руки в море можно мыть, вот, в Чешской губе хуже, там сплошная отрава. Когда на катере идешь, так видно, как темно-зеленые сопли закрывают все дно, - Плотников делает мне отмашку рукой.
– Внимание. Сейчас мы подходим к кладбищу...
Вдоль берега показался лес мачт и я, открыв рот, смотрел на этот музей
– Это бы все переплавить...
– Замучаешься. Десятки раз жечь пытались. И ничего...
Уже час идем вдоль мертвых судов. Наконец, выходим на чистую воду.
– Вот отсюда нам и надо вести патрулирование, мы в самом горле Белого моря.
На третий день, погода стала портится и мы вышли под берег.
– Не повезло нам Иван Дмитриевич, - говорит мне командир катера. Придется залезть в реку Порой, переждать бурю. Здесь самое удобное место для стоянки.
Мы заходим в реку и прячемся от ветра за высоким берегом. Ураган не заставил себя ждать, сильный ветер с дождем обрушился на море. Вода заходила ходуном и белыми барашками сначала захватила поверхность, потом раскачала ее в большие валы. Наше суденышко мотало на якорной цепи.
Уже второй день буря и тут мы получили шифровку. В море залезла какая то субмарина.
– Сейчас начнется..., сволочь поганая, знал когда залезть, - ругается Плотников.
– Нам сейчас погода всю душу вывернет.
– Откуда узнали?
– удивляюсь я.
– Может это наша?
– Датчики засекли. Мы же тоже не лыком шиты, понаставили гидрофонов по побережью, да еще несколько раз перекрыли горло моря, вот теперь ловим шумы. Ну с богом, ребята. Только бы все было в порядке.
Нашу посудину кидает во все стороны так, что при поворотах крен достигает 20 градусов. Иногда винты в холостую прокручивают воздух, когда мы носом зарываемся в воду.
– Акустик, как дела?
– запрашивает через каждые десять минут капитан.
– Все чисто, - слышен стереотипный ответ.
– Есть у америкашек, такой капитан Гордон, - объясняет мне Плотников, ох и отчаянная голова. Все здесь неровности, впадинки, ямки знает. Мы за ним гоняемся уже пятый год и все без толку. Он, гад, книгу даже выпустил, она у них бестселлер, как проникать в Белое море и как его лодка увиливала от наших катеров и подводных лодок.
– Почему он от нас отрывается и уходит?
– Хитрый черт. У него сейчас под водой все 32 узла, а мы на этой воде в шторм больше 13-17 дать не можем, сам видишь винт в холостую работает. Всегда уходит, сволочуга. Один раз я за ним в хорошую погоду гнался. Представляешь, на море штиль. Мы жмем под 37 и уже достаем его... И по закону подлости, у нас пред носом льдина. Сворачиваю, пока ее обхожу, он ушел. Этот типчик, прежде чем сюда залезть, все изучит. Погоду, лед, спутниковую разведку. Достал он нас. Командующий сказал, кто загонит его на мель, сразу героя и повышение даст.
–
– Акустик, курс.
– 20 градусов... В двух милях от нас.
– Мать твою. Теперь уйдет.
– Почему?
– Он ближе к ледовому панцирю Баренцева моря. Скоростенка то у него под водой ого-го-го. Полный вперед.
Катер трясет от напряжения, но из-за большой волны мы не можем набрать ход. Акустики все время передает координаты и видно что подлодка от нас уходит все дальше и дальше.
– Сволочь, - рычит капитан.
– Нам в следующий раз надо будет спрятаться у ледника, тогда мы бы его отрезали ему отход, а так играем в догонялки.
– На такой волне, действительно, навряд ли догоним.
Через час подлодка ушла совсем. Капитан подключился к рубке связи.
– Свяжитесь с базой, пусть они узнают, сегодня завод не проводил в море какие- нибудь испытания?
Минут через двадцать, база нам ответила. Плотников тоскливо передает мне шифровку. Читай.
– Сегодня проводились испытания новой лодки под водой.
– И от куда эти сволочи, все знают, - удивляется Плотников.
– Каждый раз, как у нас что то делается, они тут как тут.
Шторм утих и мы пошли на базу. Навстречу нам попался катер капитанлейтенанта Сокуры, он вместо нас приступал к дежурству. Только обменялись приветствиями и отошли от него, как Плотников неожиданно меня спросил.
– Ваня, а за что тебя с Балтики поперли?
Я заколебался отвечать или нет. Здесь всех мучает этот вопрос.
– Свою подводную лодку чуть не утопил...
– Как это?
– На учениях, я был на торпедном катере. Сигнальщики увидели перископ, я и запросил у командования, чья субмарина в наших водах. Они не поняли, говорят, - противника. Забыли добавить слово, - условного. Ну я и пошел на таран. Перископ погнул, свой катер попортил, чуть не утопил.
– Наказали...
– Нет, дали даже досрочно звездочку на погоны и передали в погранвойска. Вот так перевели сюда.
– Да у тебя оказывается уже есть большой опыт охоты за подлодками, смеется Плотников.
– Что делать, фортуна...
На мостках встречает главный воспитатель Панков и командир дивизиона Курицын. После рапорта Плотникова, они пожимают нам руки.
– Ну как служба?
– спрашивает меня замполит.
– Нормально.
– Какая же нормальная, когда лодку упустили...
– Погода против нас.
– Есть на кого сослаться.
– Чего ты привязался?
– пытается остановить его Курицын.
– Как будь то все наши только и делают, что ловят подводные лодки, диверсантов, разведчиков, контрабандистов. Вон, суда канадские с зерном прошли в Белое море, а наши пограничники просрали... Хорошо местные жители потом на берегу шпиона выловили. Ведь с них сошел...
– Все это ясно. Полоска берега на сотни километров, за всем не уследишь. Но за семнадцать лет, после того как захватили американца, ни одной подлодки не поймали. Они уже в Белом море, как в своем плавают.