Море без надежды
Шрифт:
Все занялись делом. Через стекла мостика видно, как капитан Шкуро натягивает резиновый костюм аквалангиста. На палубе Татьяна сидит на корточках перед ящиком и маркирует баночки с пробами воды.
– Сергей Семенович, - обращаюсь я к полковнику, - здесь говорят опасно, может пробу будем брать только сверху или...
– Нет, нет. Мы должны знать, что творится на разных глубинах. Просьба одна, попросите свободных матросов половить рыбу. У нас наживка и удочки есть.
– Хорошо. Старпом, всех свободных от вахты и работы людей на палубу ловить рыбу.
Катер потерял
– Игорь, - кричит он Синцову, - на возьми. Дай еще сетку. Я нырну, не все собрал...
Шкуро исчезает в воде, а Синцов осторожно перебирает содержимое сетки.
День покатился очень быстро. Уже к вечеру мы уже прошли 16 точек, когда на мостик поднялась встревоженная Наталья Сергеевна.
– Сергей Семенович у поднятых здесь водорослей и ила поднялся фон.
– На много?
– Примерно в три раза.
– Ого. Еще что-нибудь?
– Да, здесь на дне непонятная растительность. Таня говорит, что уже встречала ее. С присутствием этих водорослей в море, живность уже не плавает. Ни один матрос здесь не смог поймать ни одной рыбки.
– Понятно. Так что вас волнует?
– Может не будем посылать ребят вниз.
Полковник изучает ее лицо.
– Я получил задание. Это приказ. Когда действительно будет опасно, тогда никого не пошлем..., а сейчас еще опасности нет.
С наступлением ночи, мы встали на якорь и катер "задремал". На мостик поднялась Таня.
– А вы чего не спите, бравый капитан?
– Скоро пойду. Дождусь смены вахты и сразу уйду...
– Почему обязательно вахты...?
– В моей каюте спит старпом, при смене вахты он придет сюда. Свои каюты офицеры же отдали вам.
– Бедненькие. А мне не спится. Надо же, я на боевом корабле. Всю жизнь мечтала, а попала только сейчас.
– Чего же папа тебя раньше не мог пристроить на катер.
– Ну что вы. Конечно нет.
По трапу не по матроски стучат каблуки. На мостик поднимается взволнованная Наталья Сергеевна.
– Капитан, там Шкуро...
– Что такое?
– Врача к нему надо. Те голые места тела, которые соприкасались с водой, покраснели и чешутся. Говорила я полковнику, чтобы не рисковал...
– Успокойтесь я сейчас. Вахтенный, вызвать врача в каюту минера... Вы, не волнуйтесь, сейчас разберемся.
Наталья Сергеевна кивает головой и покидает мостик.
– Боже мой, как это страшно, - говорит Таня.
– По моим сведениям, эту губу давно сделали помойкой не только ядерных отходов, но и отравляющих веществ. Здесь потоплено два тендера с ипритом.
– От куда у вас такие сведения?
– Мне Макар Иванович говорил, старый боцман. Он долго жил в нашем поселке, как раз в 2000 году помер. Так он говорит, что когда после войны была напряженка..., то есть, Трумен начал махать перед всем миром своей атомной бомбой, а у нас ее еще не было, Сталин приказал построить несколько предприятий для производства иприта. Хотел в случае начала новой войны залить этой гадостью всю Америку. Одно предприятие было построено здесь под Архангельском. Но вот когда и у нас появилось атомное оружие, надобность в таких наработанных количествах отравляющего вещества пропала. Макар Иванович говорит, что он сам был боцманом на одном из тендеров, которых было решено здесь утопить. Командование решило просто, чтобы к каждой бочке не привязывать груз, лучше утопить судно с этими бочками. Теперь представьте, что твориться в этой губе, бочки лежат в воде с начала пятидесятых годов, давно уже сгнили и теперь иприт потихоньку сочится, отравляя всю живность вокруг.
– Представляю.
– Эта экспедиция, хочет уточнить районы бедствия и уже имеет первые жертвы, а мы, похоже, только подходим к самому больному месту.
На мостик поднимается врач, лейтенант Сумарь.
– Товарищ капитан, я осмотрел больного. Все в порядке. Видно концентрация какого то ядовитого вещества в воде очень мала и поэтому мой пациент отделался только чесоткой. Я там дал мази, через пару дней возможно все пройдет...
– Хорошо. Можете идти лейтенант.
Словно сговорившись, к нам поднимается полковник Семенов и капитан Синцов.
– Капитан, я уже в курсе дела, что произошло, - говорит Сергей Семенович, - и хочу только одного. Все что здесь происходит, должно сохранятся в тайне.
Что он идиот что ли?
– Я не имею права скрывать эти случаи и должен занести все события на корабле, в вахтенном журнале.
– Не делайте это, капитан. Это приказ.
– Я такого приказа не получал.
– Хорошо. Раз так далеко зашло, пойдемте в радиорубку и вы его получите по радио.
С командованием мне сорится не хочется и так судьба за строптивость лупит по морде.
– Хорошо, я утром переговорю с командованием, а пока придержу запись.
– Вот и хорошо, - с облегчением вздыхает Сергей Маркович, - а ты что не ложишься спать, - вдруг обрушивается он на Таню.
– Завтра тяжелый день и ты должна быть как огурчик. А ну марш, в каюту.
Таня послушно уходит.
– Мы тоже пойдем. Игорь Павлович, - резко поворачивается он к Синцову, - не будем задерживать внимание капитана...
Утро ясное. Солнце обрадовано ласкает нас своими лучами. Команда завтракает, я пока веду катер на новую точку, установленную по карте полковником и заодно связался с командованием. Командир базы по радио подтвердил о наличии приказа, молчать по поводу материалов экспедиции.
На новом месте под воду лезет капитан Синцов. Наталья Сергеевна горестно смотрит в стороне, как он одевается в прорезиненный костюм.
– Может все таки не будем посылать, - уныло просит она полковника.
– Будем. Нам нужны образцы. Нам нужны данные об этих местах. Я уже упросил доктора, чтобы он дал мази на голые места, вон его натирают.
Наш врач сам помогает натирать лицо, руки Синцова мазью, потом, закончив работу, подходит ко мне.
– Товарищ капитан, может все же не рисковать. Запретите этот спуск под воду.