Море Имен
Шрифт:
В логотипе Windows четыре основных цвета символизируют четыре стихии.
Тот, кто четыре раза сходит налево, вернется туда, откуда вышел…
Второе попадание оказалось ослепительно-ярким, на солнце смотреть легче. Алей заморгал и замотал головой.
Потом вздохнул.
– Лень, – сказал он, – да ну тебя совсем. Никуда она не убежала. Вот сейчас… – Алей покосился на часы, – сейчас прибежит обратно.
– Чего? – недоверчиво пробормотал Ленька.
Алей прикрыл глаза. Под сомкнутыми веками закрутились сильно пикселизированные песочные часы, всем знакомый символ ожидания.
Как всегда, он взял неправильный темп: считал слишком быстро. Настоящие секунды текли медленней. Когда счет кончился, ничего не случилось.
«Ноль», – на всякий случай отметил он.
А затем Комаров дико заорал и подпрыгнул на половину собственного роста. Алей даже вздрогнул, потом засмеялся. На всех парах – только пятки мелькали – Ленька мчался к дальним гаражам: мимо недостроенного супермаркета, мимо закрытого салона красоты, мимо пустой автобусной остановки…
Навстречу Леньке с оглушительным лаем неслась собака, рыжая, как апельсин.
Она, конечно, облизала Леньку всюду куда достала, а доставала длиннолапая колли всюду куда хотела. Еще и грязью измазала. «Неделю дождя не было, а она грязь где-то нашла и в нее влезла, – дивился Алей. – Правда, в лес бегала, что ли?» Он смотрел и веселился: Клен неистово тормошил свою псину и целовал в глупую морду, а Луша влюбленно повизгивала, прыгала и размахивала хвостом.
– Дура ты, дура! – укорял хозяин. – Куда ты понеслась?..
Голос его звенел от запоздалых слез. Алей вздохнул снова.
– Лень! – окликнул он. – Поводок не забудь.
– А? – Ленька обернулся с ошалелым видом, поморгал и вдруг заорал на всю улицу: – Ага! Алик, спасибо, спасибо! Ты настоящий друг! Алик, ты самый лучший!
Алей покачал головой, улыбаясь.
– Да ну тебя, – проворчал он, – пожалуйста.
Он быстро поравнялся с Комаровым, отдал поводок и развернулся уже, когда пришла мысль, что нелишне напоследок еще раз погрозить пальцем. Ленька был парень славный, но ужасный болтун, а проблем у Алея и так хватало. «Зря я это, конечно, – подумалось ему, – но что уж тут… А, ладно! Все равно Инька уже раззвонил».
Он посерьезнел. Комаров вскинул голову.
– Леня, – тихо и строго сказал Алей, – я с тебя обещание взял?
– Взял! – закивал Ленька, придерживая обалдевшую от волнений Лушу. – Клятву взял, я все!.. Спасибо, Алик!..
Колли в экстазе повалилась на спину у ног Леньки.
– Не давши слова, крепись, а давши – держись, – сурово изрек Алей.
Ленька жестами изобразил, что будет нем как могила. Алей фыркнул, полюбовался на рыжую парочку еще немного и сказал: – Ну пока.
– Алик, бывай! – кричал Ленька ему вслед. – Удачи!
Потом Луша залаяла, звук лая стал удаляться вместе с топотом Ленькиных ног, и наконец все стихло.
Налетел ветер, принес запах свежей листвы и сырость ручья, протекавшего по дну оврага. Пронеслась быстрая тень малого облака, и подумалось, что в вышине ветер куда сильнее, чем здесь – вон как гонит… Не торопясь, Алей шагал по пустынному тротуару. Спустя пару минут он сцепил пальцы в замок на затылке и запрокинул лицо к небу.
Солнце сияло.
«Любопытная получилась цепочка, – думал Алей. – Странная. Коротенькая, но странная». Если случится свободное время, можно будет поломать голову над тем, какое отношение к собаке Луше имели линии электропередачи и логотип операционки, опасные хранилища и небесные знаки, можно будет много интересного и бесполезного извлечь из этого… можно, но скучно. Такими играми Алей развлекался, когда был чуть старше Леньки – классе в шестом.
Потом стал развлекаться другими играми.
Зря.
Ой как зря…
Шила в мешке не утаишь. Сколько ни бери с детей страшных клятв, все равно весь район знает, что Алей Обережь, хороший мальчик, «компьютерщик», поисковик… лайфхакер.
«И чего я нервный такой?» – подумал Алей и почти огорчился.
…А еще там были апельсины. Апельсины встроились в ассоциативную цепочку, совсем непонятно к чему, только звено это ушло так быстро, что Алей не обратил на него внимания.
«Апельсинов, что ли, купить?» – рассеянно подумал он.
Сзади донесся истошный лай и радостный вопль:
– А-а-али-ик!
В позапрошлом году Алей подрабатывал у Комаровых репетитором: натаскивал непоседу Клена по всем предметам, главным образом по математике, и на собственной шкуре убедился в том, что «Маугли – он кого хочешь достанет». Пускай на Маугли Комаров не походил – обожаемый, балованный ребенок в состоятельной семье, – но энергии в нем крылось столько, что хоть электростанцию подключай. Алею приходилось туго. К концу занятия голова у него начинала разламываться. Леньку даже игнорировать не получалось, не то что дисциплинировать как-то. Нет, он был хороший мальчишка – добрый, старательный, даже по-своему послушный, но фонтан иногда надо затыкать, ибо отдых необходим и фонтану.
– Алик, а я забыл! Алик, а ты вообще как? Слушай, у нас на той неделе контрольная была городская, там такая задача была, ее никто решить не смог, даже Злата Сиренина, а я подумал, ты точно сможешь, и я вот…
– Блик! – с досадой прошептал Алей и уже в полный голос продолжил: – Лень, ты извини, я с работы…
«Удивительно, – думалось ему, – и как они с Инькой подружились?» Младший брат Алея, Иней Обережь, был незаметный, замкнутый, печальный мальчик. Порой из него слово нельзя было вытянуть. В первом классе он не мог отвечать у доски – не то чтобы боялся, но впадал в какое-то оцепенение. Мать даже водила его к школьному психологу. Потом само прошло… Рядом с Ленькой у Инея едва приметно загорались глаза, на лице появлялась улыбка. Он даже рассказывал другу какие-то истории, и в такие часы совершалось чудо: Ленька умолкал надолго.
Наверное, интересные были рассказы.
– А мама ходила Липку в первый класс записывать, – трещал Клен, – и Липка с ней ходила тоже, уже в бантах, как первоклассница, теперь надутая такая ходит! Говорит, я не как ты, я только на пятерки учиться буду! Тоже мне! Пусть попробует!
Собака Луша нарезала рядом круги, испытывая на прочность пристегнутый поводок и терпение хозяина. Ленька то и дело выпутывался из поводка сам и выпутывал задумчивого Алея.
– Ага, – сказал Алей. – Лень, а вам оценки объявили уже?