Шрифт:
Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В коллаже на обложке использованы иллюстрации: © Archv, Terriana, kotoffei / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru
Мы ничего не знаем о тех исполинских могущественных силах,
что передают сигналы по волокнам бесконечно расширяющейся Вселенной.
Мы ничего не знаем о родных душах, которые перехватывают эти сигналы и с заботой выполняют свою светлую миссию.
МЫ
Рваные джинсы своих надежд лучше всего зашивать стальными нитями железных дорог. Так наверняка. Та-дам-та-дам, та-дам-та-дам, та-дам-та-дам.
Стучит поезд, как швейная машинка судьбы. Стежок к стежку. Рана затягивается.
В такт дребезжат испуганные пустые стеклянные стаканчики. Такие же пустые, как её жизнь. Но от их размеренного стеклянного побрякивания становится спокойнее. И она уже слышит:
«Там-там-там-там, там-там-там-там» и – многообещающее – «ТАМ!»
На сердце уже не скулят брошенные промокшие щенки и в душе не кровоточит, а разливается сладкая патока возможного счастья.
Она смелая! Спустя столько лет, проведённых в мечтах, сбежала. Сделала первый шаг в пугающую, но желанную неизвестность.
Послезавтра она выйдет на сверкающий перрон огромной переливающейся Матери Городов.
Города, который шлифует женщин, и этот процесс не остановить ни на долю секунды. Каждая прошедшая эту шлифовку в нём, как выбеленная холёная улыбка, – сверкает. Такой станет и она – Женщиной с заглавной буквы «Ж».
«Там-там-там-там» всё будет замечательно.
«Не всех рыжеволосых сожгли на кострах инквизиции», – так она говорила всем, заливаясь густым бархатистым смехом, отбрасывая огненные пряди от лица. А пряди скакали, как языки инквизиционного пламени, и сжигали всех вокруг. Всех, кроме неё.
Высокая. Стройная. Копна волос – смесь золота с рыжим, без красных и малиновых ноток. Серые глаза.
Она их закрывает и видит сверху своё скудное утро. Дрожащую себя в обшарпанном дверном проёме. Бросает прощальный взгляд на дощатый пол, по которому можно ходить только в тапочках или в вязаных носочках, да и то нацепляешь заноз.
С тоской смотрит на грязные окна – никогда не возникало желания их помыть. На тусклое деревянное зеркало с вырезанными чьей-то умелой рукой листьями и завитушками. Отражение в его глади ей постоянно казалось обиженным.
Кто его обижал, отражение? Слишком тесный город, слишком старый дом, слишком маленькие возможности. Всё настолько «слишком» и настолько маленькое, что в них не помещались ни её слишком большие амбиции, ни её слишком модные для такого приземистого и низкорослого городка вещи.
Свои вещи она любила. Всё остальное – нет.
Время – враг. Время – это морщинки. А морщинки – это тоже враг! Ей уже почти тридцать, а она все еще в Городе Маленьких Домов, в старом обшарпанном доме.
Она
Карта из псевдоубеждений не сковывает её милую головку. У неё нет правил, нет религии и нет комплексов. Всё, что у нее есть, – это она и ее мечты. Терпкие и такие романтичные, как её любимое rose.
Еще вчера она любила готовить мясо и пить вино по вечерам. Исключительно розовое. Она покупала его в единственном в её небольшом городе, большом, сверкающем стеклянными витринами торговом центре, выбирала к нему мясо и несколько сезонных фруктов. Сливы, яблони и капризные персиковые деревья на этой, теплой почти все 365 дней в году, земле росли повсюду.
Особенно, она любила впиваться в тонкую и ворсистую кожу нежно-ароматных персиков.
Приносила из магазина свою добычу в хрустящем пакете. Нарезала яблоки тонкими дольками, поливала их лимоном, небрежно раскладывала сливы и сверху бросала целые пушистые мячики. Потом ставила мясо. Пока оно зарумянивалось, наливала бокал и рисовала.
Или зажигала свечи, танцевала и пила rose прямо из горлышка. Представляла себя героиней женского романа или роковой красоткой с обложки любимого «глянца» и ей казалось, что в таких моментах заключена вся красота жизни.
Той жизни, которая где-то там, мимо неё.
И так каждый вечер. Но каждое утро – будничный серый туман. Неужели это всё? Неужели нет большего?
Танцуя, она смотрела в зеркало и находила себя то сексуальной, то скованной, то женственной, то до тошноты плоской и примитивной. Вместе с ней танцевали только тени, и иногда ей казалось, их движения были более легки, грациозны и притягательны, чем ее собственные.
До встречи с ним она жила и не догадывалась, что бездарно разбрасывает всё ценное, что вложено Вселенной в хрупкий, длинноногий аватар её неугомонного тела.
До той встречи она не осознавала, что теряет себя напрочь, но, возможно, именно благодаря запущенному саморазрушению стали высвобождаться элементы, которые становятся фундаментом для чего-то нового. Если это так, то самые таинственные процессы, которые идут из глубин бесконечно расширяющейся Вселенной, стали оплотом для всех последующих событий.
Скорее всего, так и было. Каждая мечта приходит в своё время, как всё самое важное в жизни.
Еще вчера ее мир стоял на трёх китах: модные журналы, искусство, новые знакомства. Она рисовала дыру в районе сердца каждому новому знакомому в тот момент, когда он ещё спал, а она спешно вызывала такси в свежесваренный рассвет.
Правила не для нее. А вот один большой город, весь, от тротуаров до шпилей, заложен именно для неё!
«Мать Городов» – она зовет его именно так. При этом её глаза загораются иным сиянием, а голос становится бархатным и чуть более тихим.