Морегрина: Бежать. Потерять. Погибнуть. Возродиться
Шрифт:
С любопытством её слушаю, и кожу по-прежнему покалывает изнутри.
– Тебя зовут… Морегрина! – всплеснув руками, с полной уверенностью заключает она.
– Красиво, но причудливо!
Сказочное, странное, неизвестное мне до сегодняшнего дня имя. Беру со столика стакан в медном подстаканнике. Пол под ногами перестает быть холодным.
– Я права? – спрашивает соседка и заглядывает мне в глаза, словно пытаясь найти там ответ на вопрос: получилось ли у неё удивить, или успокоить, или что-то подсказать? Спешу её отблагодарить ответом
– Мне нравится! Отныне меня зовут Морегрина, и ты можешь называть меня так! – улыбнувшись, говорю я, чувствуя, как волнение и страх отступают.
– Может быть, чай?
Она предлагает мне его, словно это как раз то, что отогреет меня уже на расстоянии от дома, а может быть, согреет?
Глава 2. Марина
– В среднем человеку отведено тридцать тысяч дней жизни, – Надежда делает большой, жадный глоток, на секунду прикрывает глаза и продолжает: – Этим вопросом задаются многие. Ответа нет, но я его постоянно пытаюсь найти. Может, ты его дашь? Скажи, почему люди тратят это отведённое для счастья количество дней и ночей на то, чтобы быть несчастными?
Пожимаю плечами. Кого-то прошлое, может, и тянет назад. Только не меня.
У кого-то прошлое полно яркими звуками, родными голосами и счастливыми красками, но не моё.
– Представь, – продолжает свой вопрос-рассуждение Надежда, – если бы в одном из таких вагонов тебе встретился седой всемогущий шаман. Что бы ты у него попросила? – она вопросительно смотрит на меня.
Касаясь пальцем линий узора медного подстаканника, думаю, к чему такая лирика? Я всего-то сказала новой знакомой о том, что сомневаюсь в своем спонтанном решении. Что меня манит, но и страшит большой город. Моя вчерашняя жизнь не была настолько ужасной, чтобы без оглядки сбежать от нее в наивные мечты.
Но ее взгляд проникает именно туда. Именно так глубоко. Именно в тот самый тёмный угол, куда забилась сжавшаяся от страха душа. Отвечаю ей честно, не раздумывая:
– Я бы сказала, что бегу быстро, но не могу догнать. Сказала бы, что ищу многого, но не могу найти главное.
– Что ты искала в своём городе? – спрашивает она.
– Свободу!
Это слово – самая суть моей прошлой правды.
– Нашла? – Надежда загадочно улыбается.
– Мне казалось, что да, – вздыхаю и тоже делаю глоток, медленный и большой, подобно новой знакомой. Но насладиться не получается. Чай обжигает горло и терпкой крепостью связывает рот.
– Ка-з-а-а-а-лось! – говорит она, растягивая слово, и чуть подается ко мне.
– Знаешь, Морегрина, свобода – это точный выбор. Ты обрела ее тогда, когда позволила себе выбирать. Выбирать между «остаться» и «меняться». И ты предпочла лучшее. Ты сделала выбор, а значит, ты уже на пути к своей свободе. Теперь просто полюби свой выбор.
От этих слов становится немного легче, но демоны страха все равно стоят за спиной и шепчут. Я не могу разобрать их слов, но чувствую присутствие так явно, что боюсь даже
– Не оглядывайся, – продолжает Надежда: – Там, в прежней жизни ты была зависима и неверна себе. Ты следовала выбору других. Ты состояла из лживых убеждений и суеты. Суета – это враг. Она заставляет пребывать в мнимом мире. Именно в том мире, где всё КАЖЕТСЯ.
– Я не уверена, что сбежала.
– И правильно, что не уверена! Не из города мы сбегаем. В большие аттракционы – в города-иллюзии мы сбегаем от себя, от памяти, от теней прошлого, от собственного страха…
– Да, – смотрю на нее с удивлением и благодарностью: – Всё так! Но мой страх – хитрец. Словно я отвернулась, а он незаметно пробрался в чемодан и отправился вместе со мной в путешествие. И сейчас, вместо предвкушения, я чувствую только…
– Боль? – Надежда снова договаривает за меня: – Тогда давай спросим совета у Белого Шамана.
– У кого? – переспрашиваю я.
– Сейчас увидишь! – поднявшись, она берет книгу со своей полки и садится обратно.
Проведя изящными пальцами по затёртой картонной обложке, она, легко дунув на переплет, раскрывает неизвестную мне книгу с рукописным текстом внутри. Раздается шуршание старой пожелтевшей бумаги, несколько страниц перекатываются слева направо, мелькают абзацы, строчки, буквы, рисунки… Вдруг, резко, как по волшебству, страницы раскрываются примерно на середине книги, и она читает:
«Верь в свою мечту! Держи мечту под светом. Как семя взращивай. Поливай росой рассветов. Показывай только солнцу, и она прорастёт. Держись за мечту, как за ствол заветного древа. Вместе с ней тянись вверх.
Выше травы зависти, выше кустов неверия, выше лесов сомнений, выше гор страхов. И мечта наполнит твои сосуды. Она будет пульсировать с реками крови. Будет бить в бубны вместе с шаманом твоей души. Прорастёт вместе с тобой. Сквозь все преграды прорастёт!
Держи листья и цветы мечты по ветру. Лови эфиры шансов. Плыви. И мечта вынесет тебя на орбиту, где смелые, восторженные и упрямые кормят с ладони звёзды. Держись своей мечты!»
Прочитав, Надежда захлопывает книгу, бросает на меня лукавый взгляд, отодвигает свой стакан к окну и снова забирается на верхнюю полку.
Вагон вновь заполняется шумом, но я сижу, не двигаясь, ошарашенная книжным предсказанием, впитывая каждую фразу, стараюсь не потревожить расходящиеся внутри меня круги.
Рядом садится девушка, крутит в руках билет, что-то говорит, кажется, недовольным тоном. Крякнув, занимает своё место седой мужчина с глазами побитой собаки. Вглубь вагона, препираясь, проходят измазанные мороженым дети, жалуясь маме, не отрывающей взгляд от телефона.
Все занимают свои места. Поезд трогается. Он снова везет сотни желаний. Сотни надежд. Каждому кажется, что Мать Городов – это город, который заложен именно для него.
Та-дам-та-дам, та-дам-та-дам, та-дам-та-дам.